Тяжелый пепел

Слушая сопение и храп спящих сталкеров, я пялился в темный потолок, размышляя, каким способом вырвать парней Дантиста из цепких лап Артемона. Добровольно он их все равно не отпустит, а воевать с ним у меня нет ни времени, ни сил. Насколько мне известно, «Яхонт» и раньше неплохо охранялся, а сейчас Артемон наверняка превратил пока еще научный лагерь в подобие крепости. При таком раскладе на штурм потребуются десятки хорошо вооруженных людей. Поскольку взять мне их негде, я сразу отмел этот вариант решения проблемы и стал думать, что бы еще такого предпринять.

Где-то на самых задворках сознания крутилась мысль, что я зря пытаюсь изобрести велосипед, раз у меня есть возможность одним махом выполнить условие Дантиста. Перебирая всевозможные варианты один за другим, вплоть до самых авантюрных вроде похищения Артемона, я старательно отгонял эту мысль, но она, как назойливая муха, возвращалась ко мне снова и снова. В итоге я взял ее за основу моего плана с кардинальным переосмыслением собственного участия в реализации задумки.

Едва я все для себя решил, веки отяжелели, и началась путаница в мыслях. Дыхание становилось более размеренным, сердцебиение замедлялось, тонус мышц ослаб. Сам того не замечая, я постепенно проваливался в сон.

Ночь пролетела незаметно. Я вроде только-только закрыл глаза, а уже пришло время вставать. Сквозь дрему я почувствовал, как ко мне прижались с левого боку, и недовольно промычал что-то нечленораздельное.

– Просыпайся, соня, – раздался Настин шепоток, и я почувствовал нежный поцелуй на своей щеке. – У-у какой колючий. – Она провела кончиками пальцев по жесткой щетине, вызывая у меня приятные мурашки по всему телу.

Сон сразу как рукой сняло, но я по-прежнему лежал с закрытыми глазами. Крепкий мужской организм естественным образом отреагировал на утро и столь необычный способ пробуждения. Будь мы здесь одни, я давно бы уже сжал Настю в объятиях со всеми вытекающими отсюда последствиями. По мне, так это был бы лучший вариант одновременно попросить таким образом прощения за доставленные ей тревоги и переживания и окончательно поставить точку в нашем примирении. Столько лет мы провели с ней порознь, а с тех пор, как снова встретились, еще ни разу не были вместе.

С кухни доносились мужские голоса, звон посуды и приглушенный смех. Громко шипела закипающая в чайнике вода. По вполне понятным причинам эротические фантазии так ими и остались, не обретя закономерного развития в реальные действия. Я по-прежнему притворялся спящим, ожидая еще одного поцелуя, на этот раз в губы, и дождался. Только не того, чего хотел, а сильного тычка в бок.

– Хватит притворяться, – с напускной сердитостью прошептала Настя, перекинула ногу через меня и, опираясь на полосатый матрас обеими руками, нависла надо мной. Кончики ее волос защекотали мои лицо и шею. – Я же вижу, как у тебя ресницы подрагивают. Вставай, нечего зря валяться.

– А поцеловать? – пробормотал я, по-прежнему лежа с сомкнутыми веками, и вытянул губы трубочкой.

– Вот еще, – фыркнула Настя. – Не дождешься.

«Это мы еще посмотрим», – подумал я, распахнул глаза и, обхватив жену обеими руками, резко прижал к себе.

– Ну все, хватит, – прошептала Настя, глубоко дыша после долгого поцелуя. – Я стесняюсь, сюда могут войти, да и время уходит. Надо бы поторопиться.

– Никто не войдет, они тоже люди, все понимают, – сказал я, но руки все же разжал. Настя права: время играет против нас, и если я действительно хочу вернуть наши с ней отношения на прежний уровень, надо скорее браться за дело. Кто знает, что сейчас происходит с нашим сыном. Соседство в одном теле с моим альтер эго ни к чему хорошему не приводит. Уж мне-то это хорошо известно. Как там говорят: любое промедление смерти подобно? Боюсь, если я и дальше буду тянуть резину, это для Купрума действительно станет правдой.

Наше с Настей появление на кухне вызвало шквал шутливых замечаний. Видимо, понимая, что любые двусмысленные намеки могут поставить Настю в неловкое положение, сталкеры проявили исключительную деликатность и от души промыли только мои косточки.

– Я уж сам хотел пинком поднять тебя с матраса, – громогласно заявил дед Фэншуй, снимая кипящий чайник с плиты. Он поставил его на доску в центре круглого кухонного столика, со всех сторон окруженную чашками с налитой в них заваркой и тарелками с бутербродами. – Скажи Насте своей спасибо. Она пригрозила мне все волосы на голове выдрать, если я поперед ее к тебе сунусь.

– Ой, да ладно заливать! – весело смеясь, Настя махнула на Фэншуя рукой и села на табурет, заботливо приставленный к столу Дантистом. – Не было такого.

– Да и быть не могло, – сказал, похохатывая, Индус. – У него на черепе от кожи одно название осталось.

– И то верно! – поморщился дед Фэншуй, стаскивая с головы шапку за торчащее в сторону ухо.

– Ой! – испуганно вскрикнула Настя и прижала пальчики к губам. Она во все глаза смотрела на красные, багровые и фиолетовые шрамы. Грубые извилистые рубцы огибали похожие на лунные кратеры глубокие язвы, чем-то напоминая толстых противных червей.