Тяжелый пепел

– Я все ждал, когда ты об этом спросишь, – усмехнулся Дантист. – Если тебя волнует, есть ли у меня в команде спец по электронике, то можешь не беспокоиться. Флэш настоящий гений. Сколько с ним работаю, он ни разу не облажался. Похоже, пока не изобрели еще программный код, какой он бы не смог взломать. Помимо него со мной работают Француз и Игумен. Первый с виду простой русский парень, но вояка до мозга костей. В свое время служил во Франции в иностранном легионе, за что, собственно, и получил прозвище. Потом, в нулевые, работал в России ментом. В то время вполне мог сделать в органах неплохую карьеру, но оказался слишком честным для системы. Оборотни в погонах его и подставили, чтобы не мешался им под ногами. Ладно хоть не все там прогнило: нашлись честные люди. Вовремя предупредили Француза, вот он и успел в Зону сбежать, где пришелся ко двору с профессиональными навыками и бойцовским характером. Я как его впервые увидел, сразу понял – свой парень. Пригласил к себе в команду и ни разу за столько лет не пожалел об этом.

– А Игумен за что прозвище получил? Он до того, как в Зону попасть, настоятелем монастыря был, что ли?

– Почти угадал. Только вот монастырь он хочет в Зоне открыть и уже тогда стать его настоятелем. А так он на самом деле священник, сан имеет, поповскую бороду и всегда ходит в рясе поверх защитного комбинезона и надетого на него бронежилета. Я как-то раз спросил его: а как же бог? Неужели он тебя не защитит? Зачем тогда ты молитвы читаешь и веришь в него? Знаешь, что он мне ответил? Господь один, а нас, заблудших душ, у него много. За каждым не приглядишь, а мне, говорит, помирать пока никак нельзя. Вот сделаю, что он мне велел, тогда со спокойной душой и пойду к нему. Так-то.

Лицо Дантиста светилось счастьем. Разговор о его парнях доставлял ему подлинное удовольствие. Я его прекрасно понимал, поскольку сам в свое время мог часами говорить о Гиви и Бульбаше, моих верных приятелях и компаньонах. С ними я не раз истоптал Зону вдоль и поперек, зная, что они всегда придут мне на помощь, даже если им самим будет грозить опасность. Зона, стерва проклятущая, забрала их у меня, а взамен так никого и не дала. А, впрочем, так ли это на самом деле? Ведь если хорошенько подумать, встреча с Индусом и знакомство с Дантистом – это звенья одной цепи. И кто знает, чем закончится наше сегодняшнее предприятие. Быть может, я помогу людям Дантиста, они отплатят мне той же монетой и с этого момента начнется новая эпоха наших уже совместных приключений на просторах Зоны.

– А вообще, Игумен сюда не только по велению божьему пришел. Сын у него здесь лаборантом у какого-то профессора трудился. Вот как пропал он во время давней экспедиции лет двадцать с лишним назад, так от него с тех пор ни слуху, ни духу. Игумен как-то сказал мне, что хочет сведения собрать о той экспедиции: куда ходила? зачем? кто, кроме его сына, был в ее составе? – и найти тех людей, если они еще живы. Знаешь, зачем ему это надо? Он хочет выяснить у них, где и как погиб его мальчик, и на том месте часовенку поставить во славу всех ученых и честных сталкеров, сложивших головы в Зоне, выполняя свой долг перед Родиной и Наукой. А потом и храм православный воздвигнуть, если, по его словам, на то воля божия будет. Я так смекаю, храм тот и станет основой его монастыря.

Дантист отстегнул от ремня фляжку, открутил крышку и припал к горлышку, смачивая пересохшее после долгого разговора и вчерашних посиделок горло. Он сделал несколько шумных глотков, вернул походную емкость на место и сказал, предварительно вытерев губы рукавом изрядно поношенного комбинезона:

– Так что, Колдун, не переживай, команда у тебя будет что надо. Дед Фэншуй вчера правду сказал: мои парни лучшие из лучших. С ними можно хоть в огонь, хоть в воду, ни там, ни там не подведут. Ты мне лучше объясни, как проблему с Артемоном решать собрался? Пока этот хлыщ всем в «Яхонте» заправляет, не видать тебе мою команду как своих ушей.

Я рассказал Дантисту, что именно планирую предпринять, и добавил:

– Но сначала я хочу с ним побеседовать, вдруг все миром удастся уладить.

Мог бы это и не говорить. Дантист как услышал, что я собираюсь встретиться с дирижером, так и остолбенел в прямом смысле слова. Встал как вкопанный и смотрит на меня, глазами хлопает.

– Я не ослышался? – спросил он, когда ему вернулась способность говорить. – Ты хочешь вот так запросто явиться в логово к пси-мутанту и попросить у него помощи?

– Ну да, – кивнул я.

– Ты в своем уме?! – Дантист так выпучил глаза, что я испугался, как бы они совсем не выкатились из орбит. – Ты вообще понимаешь, о чем говоришь?!

– А что здесь такого? – пожал я плечами. – Я общался с дирижерами, и не раз. Мы прекрасно ладим друг с другом. Они не пытаются причинить мне вред, я им тоже ничем не угрожаю. Это выгодная для обеих сторон сделка. Дирижер получит запас живых консервов, вы избавитесь от гнета ненавистного вам Артемона. Кстати, почему к нему прицепилось это прозвище? Он что, так сильно прической на пуделя похож?

– А?