Тихий холм

Надеюсь, госпиталь Брукхэвен на деле не сумасшедший дом, вспомнила Хизер. Увы и ах, похоже, так оно и было.

Идти, идти, идти! И побыстрее, прочь от этого липкого взгляда... Хизер быстро зашагала по коридору, но наблюдатель не отставал. Да что же это такое, в конце концов? Что за чертовщина?..

Ответ ждал её у конца коридора. Дневник лежал на сверкающей металлом больничной каталке, заботливо раскрытый на нужной странице. Хизер сперва заметила даже не сам дневник, а куклу, лежащую рядом. В детстве она любила играться с куклами, у неё было несколько любимиц, с которыми она вместе ложилась спать. Прежде всего, конечно, Мона. Настоящая милашка, но при мысли о бывшей фаворитке Хизер почему-то становилось неуютно.

Эта кукла выглядела весьма трогательно. Возможно, потому, что была полностью самодельной. Чёрные волосики до пояса, розовое платьице и тоненькие ножки, слепленные из воска. Кто бы это ни делал, он вложил в поделку немало труда. Но почему кукла лежит в столь неподходящем месте?

Хизер подняла дневник. На обложке не было имени владельца. Сильно накренённым вправо почерком была исписана только одна страница – та, на которой дневник раскрыт. Остальные листы остались девственно чистыми. Почерк был угловатый, вроде бы и твёрдый, но слова шли волнами, то улетая вверх над строкой, то резко опускаясь вниз. Хизер непроизвольно вздрогнула, увидев среди вороха слов своё имя.

Наконец-то настал этот день - день, когда мы встретимся. Я всегда думал о тебе в этой мрачной камере... Всегда, хотя не знал твоего имени и не видел твоего лица. Но теперь я знаю. Знаю, что ты – та самая, которую я ждал.

Разве ты тоже не ждала меня? Признайся, ведь поэтому ты и пришла сюда - спасти меня. О, Хизер, как я люблю тебя.

Я хочу дать тебе свою куклу, которая будет напоминать тебе о нашей встрече, о нашей вечной любви. Ах, я уже вижу твоё улыбающееся лицо.

Стэнли Колмен.

Господи... Как такое возможно? Хизер снова посмотрела на куклу, сиротливо брошенную на каталку. На этот раз она увидела больше, чем в первый раз. Розовая ткань была грязной и рваной, к тому же кое-где на ней засохли капли слизи. Пряди волос... они слишком походили на настоящие. Возможно, это и были натуральные человеческие. Хизер скривилась. Нет уж, такой подарочек ей ни к чему. Отвратительно. Она бы не прикоснулась к этому даже десятифутовой палкой.

Стэнли Колмен... Это он преследует её по госпиталю, пожирая взглядом? Хизер зябко поёжилась и в который раз украдкой посмотрела назад. Никого не было, но она знала, что это не так. Обитатель палаты S07 стоял сейчас рядом с ней и пускал слюни, а она его не видела. Но он видел. Человек, который, возможно, умер много лет назад, – но душа его осталась жить в стенах своего последнего прибежища. Смерть и время в Тихом Холме были понятиями растяжимыми.

Хизер... Бог с ним, cЛеонардом. Может, уйдёшь и вернёшься сюда с Дугласом, а?

Жалобный писклявый голосок усталого ребёнка. Хизер узнала бывшего внутреннего собеседника. Опустошающее одиночество быстро давало плоды – она снова была близка к тому, чтобы общаться с воздухом.

В какой-то мере голос был прав. Находиться совсем одной в заброшенной больнице в компании психа, мучимого сексуальными комплексами (пусть даже призрака), было чревато. Может быть опасен, вспомнила Хизер выписку из истории болезни. Но она была уверена, что, если понадобится, она с ним справится. Да и потом... Стэнли всего лишь призрак, верно? К тому же он вряд ли станет нападать на свою возлюбленную, или кем там он её считает.

Есть дела поважнее.

Хизер вернула дневник на место. Подумала, стоит ли пересилить брезгливость и принять «подарок»... но ещё раз бросила взгляд на поделку и поняла, что ни одну секунду не сможет быть спокойной, если эта дрянь будет лежать в кармане.