Тихий холм

Как в замедленном кино – она подходит к шкафу, рука поднимается, берётся за ручку шкафа и поворачивает. Щелчок магнита... Дверь открывается. Но вместо груды пиджаков и брюк, висящих внутри, она увидела тёмный коридор, уходящий вперёд, во мглу. Следы терялись в комьях грязи и лиловых потёках на полу, становясь невидимыми. Здесь кончался её мир, мир Хизер. И начиналось правление Алессы.

Папа...

Она оглянулась. Тихий рай оставался. Ласковый солнечный свет сквозь жалюзи, перемешанный с лучами торшера, пишущая машинка, фотографии на стенах. Хизер закрыла глаза и провела рукой по лицу. Сейчас, когда картина, привычная с детства, так ясно предстала перед ней, она отказывалась верить, что этого уже не будет. Наверное, потому этот уголок и появился здесь. Она так хотела чего-либо, что поддержало бы её в трудный момент, придало ей сил и веры в победу... И воздвигла на подступах к необъятному и жестокому миру Алессы свой маленький мирок. Мир, в котором светило заходящее солнце, играли солнечные зайчики на стенах, а отец... жив?

Отпечатки на полу. Как он мог встать, если...

Да, отец был жив, потому что так хотела Хизер. В этой комнате, наверное, могло случиться всё, чего она пожелает – от возвращения отца до появления зелёных человечков на летающих тарелках. Хизер вдруг пришло в голову, что она вполне может не идти дальше, а остаться здесь, никуда не выходить. Если она будет ждать достаточно долго... то придёт отец... и они сядут ужинать, как ни в чём не бывало. Она не будет пичкать свой мир монстрами и хлещущей кровью, как Алесса. Всё, что ей нужно – маленькое счастье, окружавшее её с тех пор, как она себя помнила. И она вполне в силах построить её для себя. Так просто...

Зачарованная открытием, Хизер шагнула к кровати, наблюдая, как капли крови на покрывале высыхают и начинают пропадать. Солнце за окном засияло ярче, словно на дворе стоял палящий июнь. В знойном воздухе закружились весёлые пылинки.

Хизер. Не надо.

Мрачный голос рассудка ударил ледяной палкой. Хизер схватилась за грудь и застонала, хотя нигде не болело.

Ты повторяешь ошибку Алессы. Нельзя убежать от реальности, какой бы она жестокой не была. Ты видела, к чему это приводит. Неужели ты хочешь обрести её судьбу? И потом, кто у нас так гордилась тем, что хочет жить?

Очарование летнего дня обуглилось и стало рассыпаться белым пеплом. Солнце потускнело, а сквозь обои на стенах начала проглядывать кровавая решётка. В кабинете повеяло духом снежной вьюги.

Я просто хочу, чтобы всё стало как раньше. Хизер была близка к тому, чтобы расплакаться навзрыд. Но жестокий голос продолжал бесстрастно чеканить слова.

Ты не можешь сделать это.

Но ПОЧЕМУ?

Нет счастья, основанного на иллюзиях. Просто посмотри, что на самом деле представляет собой твой «рай». Подними голову и посмотри, каково оно.

Хизер подчинилась. И увидела, что кабинет отца пропал. Как и солнце, торшер и всё-всё-всё. Вместо стен родного дома на неё таращились дыры решеток. В комнате висел полупрозрачный дымок, туман, поднимающийся над лесной поляной осенним утром. От холода замерзали пальцы. Пустота и апатия... Хизер не выдержала и заплакала. Не потому, что всё исчезло – она знала, что может вернуть это обратно в любой момент, пожелав этого - а потому, что она не могла этого пожелать. Наличие выбора высасывало из неё силы, вселяя страх и сомнения, которых не было бы при полной предопределённости. До сих пор Хизер злилась на Того, Кто Выше, за то, что Он не давал права выбора, обращаясь с ней, как с заводной игрушкой. Теперь она поняла, что так было лучше. Гораздо лучше.

Дымка сгущалась, оставляя в поле зрения только прямоугольный проём, который раньше был дверцей шкафа. Хизер зашагала вперёд, пускаясь чуть ли не вприпрыжку, убегая от своих искушений. Голова была готова расколоться. Она почти с радостью смотрела на стены, окрашивающиеся красными потёками, на инвалидные кресла, скученные в углу. Всё хорошо, здесь она ничего не может изменить, и это вселяет спокойствие. Нужно только принимать всё, как есть. Кто бы мог подумать, что она будет так рьяно стремиться вглубь владений Алессы.