Тихушник (СИ)

— Боря послужи с моё, — и ты будешь разговаривать так же борзо. Мы с ним знакомы ещё по совместной работе в райотделе — в соседних кабинетах сидели, не одну бутылку «квасу» выпили, — имею право. Я его спас от увольнения — он по пьяни уголовное дело потерял. По сей день, мне должен ящик пива. Представляешь — ему пришлось снова с нуля это дело восстанавливать, всех лиц по нему передопросить да ещё объяснить, для чего он повторно это делает, — тут нужно иметь мастерство сказочника. А я это уголовное дело нашёл после того, как он меня попросил написать, повторно одну из бумаг… Я понял — тут что-то неладное, и ему прямо в его «честные» глаза сказал: «Что, уголовное дело пропил?». Пришлось ему в содеянном признаться, как жулику на допросе. Я пять минут с ним побеседовал и понял — дело где-то в его кабинете находится, никто его не украл — кому оно нужно. По пьянке припрятал и не помнит, где лежит. С каждым такое бывает раз в жизни, святых среди нас нет. Оказывается, он на пару с товарищем смотрел по телеку чемпионат мира по футболу — тут грех уголовное дело не потерять, тем более, наши футболисты, как всегда, проиграли. Вот они с горя и напились в хлам и на рабочем столе улеглись на пару, — в обнимку с двумя обгрызенными солёненькими лещами, да пустой канистрой из-под «Жигулёвского». При таком столе и при такой игре футболистов — мать родную забудешь, не то, что уголовное дело потеряешь. Так вот, я его рассказ выслушал и включил свой аналитический мозг. Тот мне выдал ответ — вынести дело из райотдела они не могли, так как никуда не выходили. Выйти не могли — в силу «обезноживания» после распития спиртного. Взять его никто из посторонних тоже не мог. Кому бы воровать дело по краже трусов у бабки Марфы? — Никому. Значит, пропил. Я ему так прямо в глаза и сказал. Лично осмотрел кабинет, как при обыске мы делаем, — и нашёл его за батареей. Видимо из стопки уголовных дел, что вместо подушки были, — упало за батарею, когда наши болельщики на пару почивали. Вот к такому выводу пришёл мой аналитический мозг.

Но он был со мной не согласен — сказал, что это происки его врагов — коллег по следственному отделу. Так свою вину и не признал, что по пьяни потерял, — а я и не настаивал. Слава Богу, что уголовное дело прокурор на проверку не попросил, а то бы ему не поздоровилось. Хотя и дело-то — так, ни о чём, было бы посерьёзнее — выговором не отделался: выгнали бы с треском из органов. Вот поэтому я сейчас с ним разговариваю на равных. Учись и запоминай, пока я живой и не на пенсии, потом будет поздно… Мужики, давайте до вечера разговор отложим, время поджимает — боюсь опоздать на вскрытие трупа. Не зря же следак беспокоится и с утра звонит — видимо, областной прокурор его подгоняет. Как бы мне на скандал не нарваться…

«Увеселительное» заведение под названием «морг» находилось в центре города — рядом со стоящей городской больницей и травмпунктом. Здание это было сталинского периода, с полуподвальным помещением и одним этажом, разделённым внутри на две комнаты. Одна — операционная для вскрытия трупов, вторая — кабинет для патологоанатомов, где на их столах находились печатающие машинки, электроплитка с чайником, а в углу — холодильник для продуктов. Кабинет служил сразу и рабочим местом и кухней — всё, как говорится, под рукой работа и пища. Войдя в помещение, я встретил патологоанатома, поздоровался и посмотрел на него. С утра он был «немного трезвый» — значит, всё будет в порядке. Он предложил мне выпить чайку на пару с ним — я отказался. По его внешности было видно, что он уже с утра весь в работе. Как всегда, всё тот же рабочий костюм «от Юдашкина» — на руках резиновые перчатки, а вместо врачебного халата — клеёночный фартук.

— Как там наш вчерашний кандидат в губернаторы — не подал ещё признаков жизни? Мы надеемся на вашу помощь, — саркастически спросил я эксперта. С ним можно разговаривать только на его языке, нормального он просто не поймёт. Язык патологоанатомов и наш — общечеловеческий — имеют некоторую схожесть, но в корне отличаются по стилистике. Работа в морге наложила отпечаток на их манеру общения с людьми. Мы, оперá, подражаем им — а как иначе, если хочешь быстрее получить результат и покинуть это заведение. Приходится самим быть немного патологоанатомами.

— Сейчас как раз с ним «беседовал по душам». Оказывается, у него нет души, как у — нормальных граждан. Вскрыл его труп, все органы перебрал, даже до печени добрался, — и ужаснулся. Как он мог быть в будущем нашим губернатором — не понимаю. Ты не поверишь — у него нет души.

— Как нет? Не может быть, я сам слышал его обещания: мол, мы, простые люди, заживём лучше швейцарцев, если изберём его губернатором… Я вам, товарищ эксперт, не верю! Вы, наверно, плохо её искали! А в мозг его заглядывали?