Тимур. Тамерлан

— Так действительно будет лаконичнее и проще, — согласился мирза Искендер, жалея о том, что приходится вычёркивать такие красноречивые откровения кровавого владыки. — Простота всегда впечатляет больше, поскольку она даёт пищу для воображения и домысливания. Пусть каждый по-своему представляет себе этот меч и этот дождь.

— Знаешь что, и про бабушку тоже убери. Пусть будет так, будто сон приснился только моему отцу.

— Мне кажется, что это уже лишнее сокращение. Впрочем, как вам будет угодно.

— Да, мне угодно убрать бабушку, — сердито проскрипел Тамерлан. — Мы найдём для неё страницы в другом месте «Тамерлан-намэ».

Мирза Искендер пожал плечами и стал исправлять текст. Он недоумевал, почему эмир вдруг решил избавиться от такой красочной детали повествования. Ведь это так впечатляюще, что одинаковый сон приснился и отцу и бабке одновременно.

А Тамерлан, в свою очередь, тоже не мог бы объяснить точно, почему он решил внести это исправление. Подспудно он понимал, что бабушке Фатуяа нужно дать затравку и написать о ней только тогда, когда вся книга будет готова. Иначе… А что иначе? Этот подозрительный вопрос не имел пока ответа в душе эмира.

Покуда, скрипя калямом, мирза Искендер исправлял текст, дверь тихонько отворилась и в комнату вошёл векиль[70]

Ибрахим. Его появление могло означать только одно — пришла пора готовиться к субху[71].

— Мир тебе, о владыка вселенной и прибежище мусульман, — произнёс вошедший вельможа. — Заря уже готова коснуться своими пальцами края твоих владений, и день Муштари[72] стучится во врата Самарканда.

В комнату вслед за векилем стали вносить тазы, кумганы и чаши для омовений. Слуги принялись бережно раздевать эмира. Появились новые белоснежные одежды, пахнущие благовониями. Векиль Ибрахим лично собрал всю вчерашнюю одежду эмира и понёс её на улицу. Он никак не мог отказать себе в этом ежеутреннем развлечении. Когда, покорив Индию, Тамерлан возвратился в Самарканд, он принялся совершать дела, угодные Аллаху, тем самым желая искупить бесчисленное количество грехов своих. И среди множества повелений, отданных ради этой цели, было и такое: каждое утро собирать всю вчерашнюю одежду эмира и, прежде чем начнётся субх, раздавать её нищим. И каждое утро, задолго до того, как запоёт муэдзин, у одного из балконов дворца Тамерлана собиралась толпа нищих. Они старательно мутузили друг друга, стремясь пробраться поближе, но когда наконец векиль появлялся и начинал разбрасывать вчерашние одежды эмира, тут уж начиналась настоящая битва, и было даже немало любителей этого зрелища, которые, пренебрегая либо намазом, либо сладким утренним сном, приходили поглазеть на драку нищих.

В это утро побоище не разочаровало векиля Ибрахима — выбитые зубы, исцарапанные лица, кровь, ругань, торжество победителей, всё это было, и векиль настолько увлёкся наблюдением за очередной утренней дракой самаркандских оборванцев, что едва не забыл о том, что ему положено присутствовать при утреннем намазе своего государя. Он со всех ног устремился назад, туда, где Тамерлан, уже облачённый в новые одежды, чистый и торжественный, готов был обратиться к Аллаху. Грузный векиль запыхался, но успел всё-таки вбежать в комнату эмира в тот самый миг, когда город огласили громкие и красивые звуки азана[73]. Переступив порог, Ибрахим рухнул на колени.

Глава 3

Посольство короля Энрике

В этот четверг 28 августа 1404 года по дороге из Герата в Самарканд двигалась странная процессия. Большую повозку, груженную разнообразными тюками и ящиками, сопровождали полтора десятка всадников, одетых столь причудливо, что жители местных селений оглядывались и подолгу взирали им вслед, смеясь и покачивая головами. Больше всего их, конечно, веселило то, что на чужеземцах были короткие жакеты с пышными накладными плечами, чулки-штаны шоссы, плотно облегающие ляжки, колени и икры, а на ногах — короткие башмаки с длинными-предлинными носами.

А между тем эти люди, столь причудливо смотрящиеся среди пейзажей Кашкадарьинской долины, проделали очень неблизкий путь из Кадиса через всё Средиземное море, а затем через все земли, завоёванные великим Тамерланом от Сирии до Мавераннахра, минуя Мосул, Багдад, Исфахан, Герат, и теперь, приближаясь постепенно к столице империи Тамерлана, были уже недалёки от конечной цели своего путешествия.