Тимур. Тамерлан

Предметом, на который он решил направить своё красноречие, был гигант Абу Бекр. Что было бы с городом, говорил молодой дипломат и хитрец, что было бы с городом, Когда бы в трудную минуту не отыскался среди его жителей Тот, о ком идёт речь. Староста квартала трепальщиков хлопка, человек, не вознесённый по рождению к вершинам власти, показал, что по совести он вполне этого достоин. Ибо ему подчинились не только трепальщики, но и горшечники, медники, шорники, харчевники... и Масуд-бек не поленился сделать то, что поленимся сделать мы, дабы не утомлять внимание читателя: он назвал более пятидесяти видов ремёсел, представители коих охотно встали под мощную и справедливую руку достославного Абу Бекра.

Ещё более мощный, чем в первый раз, взрыв всеобщего восхищения взметнулся над дастарханом.

Пришла очередь Маулана Задэ. Ему славословий и приветственных криков досталось несколько меньше, чем его товарищам. Почему? Потому что восхвалял его, бывшего духовного деятеля, кешский мулла. Он очень старался, но делал это без чаши с вином в руках, ибо не пристало мулле прилюдно осквернять себя тем напитком, что был проклят и отринут самим пророком. Естественно, отставили свои чаши и все прочие гости. В данной ситуации их радость получилась чуть менее искренней, чем хотелось бы.

Хурдек и-Бухари и Абу Бекр отметили это и, как это часто водится между людьми, сочли случившееся справедливым. Вот, даже эти люди, столь удалённые и по времени, и по месту от сути событий, поняли, что стрелок из лука и трепальщик хлопка должны быть поставлены несколько выше бывшего богослова.

Надо тут, конечно, принять во внимание и выпитое вино. А пилось оно из очень больших чаш.

Конечно, тремя этими превознесениями дело не закончилось. Захотели сказать и многие другие. Говорили очень хорошо: и не слишком длинно, и очень длинно, красочно и цветисто, одним словом, говорили по-разному. Но все — о дорогих гостях-сербедарах.

Если в самом начале пиршества те ещё немного сомневались, что бояться им нечего и что их не убьют, то ближе к его окончанию Хурдек и-Бухари вместе с Абу Бекром плюнули бы в лицо человеку, попытавшемуся утверждать, что все присутствующие здесь во главе с эмирами — не их лучшие друзья.

Кстати, члены сербедарской свиты также были приглашены к дастархану и накормлены и напоены ничуть не хуже, чем их вожди. Они не радовались, когда им накануне сказали, куда они должны будут отправиться, теперь же они понимали, какие они были глупцы.

В самый разгар пира, когда Хуссейн наклонился со своего костяного трона к Хурдеку и-Бухари с тем, чтобы сказать очередную любезность, Тимур сделал то же самое по отношению к Маулана Задэ. С одним отличием — он сказал ему не любезность:

— Вас всех пригласят и на завтрашний пир. Но уже без охраны. Не приезжай.

На лице бывшего богослова не дрогнул ни один мускул, но внутри у него вспыхнула радость — он наконец понял, в чём заключался смысл происходящего. Теперь ему было ясно, что бояться действительно нечего.

Глава 7

КАН-И-ГИЛЬ

(Продолжение)

Тимур поднял голову и спросил:

   — Они приехали?

Хуссейн мрачно кивнул:

   — Приехали. Но не все.

   — Что значит «не все»?

Разговор происходил в шатре Тимура. Хозяин шатра полулежал на подушках и время от времени прикладывался к мундштуку кальяна.

Гость показал слуге, куда положить подушки, и тоже полуприлёг. Далось это действие ему не без труда, лицо налилось кровью, дыхание потяжелело. Дождавшись, когда всё придёт в норму, Хуссейн сказал:

   — Не притворяйся!

Тимур удивлённо вытащил мундштук изо рта и, изображая растерянность, спросил:

   — Что значат твои слова, брат?

Брат ещё раз тяжело вздохнул, потеребил тяжёлый чёрный ус толстыми пальцами.

   — Приехали только Хурдек и-Бухари и Абу Бекр.

   — Значит, Маулана Задэ не явился!

   — И знаешь почему?

Тимур заинтересованно кивнул: почему, мол?

   — Потому что ты посоветовал ему не приезжать. Что ты на это скажешь?

   — Может, он просто слишком много выпил вчера и спит где-нибудь?

   — Ты лучше меня знаешь, что он почти не пил за вчерашним дастарханом.

   — Может, эти двое просто не смогли его отыскать. Самарканд — город большой...

   — Самарканд — город большой, я согласен с тобой, но стрелок и трепальщик сумели обшарить его полностью за сегодняшнее утро, поэтому и прибыли только к полудню. Но у меня возникает вопрос.

   — Какой, брат?

   — Отчего это Маулана Задэ могло прийти в голову спрятаться, когда он приглашён на пир к людям, которые уже доказали своё дружеское к нему расположение?

Тимур кивнул с самым серьёзным видом:

   — Да-а, непонятно это.