Тёмное наследие

– Нет, вы слышали это? – спросил он страшным шепотом. – Не ценит он вас, Екатерина, ой не ценит. Может, все же пойдете работать ко мне? Делать ничего не нужно. Просто сидеть, улыбаться прямо так, как сейчас, – Катя уже хихикала, – иногда посылать мне воздушные поцелуи.

Он болтал какую-то сладкую и шутливую чушь, и настроение стремительно поднималось. Мартин был теплым, веселым и совсем не страшным. И при этом сильным: это было видно в движениях, во взгляде, когда он замолкал или задумывался. Никакой легкости внутри, но и никакой жесткости. Он точно никогда бы не смог обидеть женщину.

– Увы, – сказала она смешливо, – боюсь, тогда меня можно будет обвинить в легкомысленности. Так что я останусь верна Александру Даниловичу. Оставлю вас, господа. С вашего разрешения, Александр Данилович.

Уже выходя из кабинета, Катя услышала бодрое: «Данилыч, как ты смотришь на то, чтобы напиться посреди недели?»

Под шоколад работа пошла быстрее и радостнее. Периодически Катя вспоминала шумного блакорийца и улыбалась. И задумывалась: какие же разные люди собрались в компании Свидерского. Мартин, чьего сердца и радушия хватало, кажется, на весь мир. Александр, непонятный ей, спокойный, любящий подшутить и не скрывающий своего к ней мужского интереса, – но как раз его она легко представляла в доспехах, с огромным мечом в руках, рубящим головы пленникам в каком-нибудь захваченном замке. Была в нем под этим спокойствием жесткая сердцевина. Очень жесткая. Профессор Тротт, который производил на нее настолько тягостное впечатление, что хотелось спрятаться под стол. Хотя он вообще, кажется, ни разу на нее не посмотрел. И Виктория. Немного высокомерная, уверенная в себе. С Катей они оказались чем-то похожи: обе темноволосые, темноглазые, высокие, но если Катерина вся была контрастной и холодной – светлая кожа, черные волосы, стройное тело, – то смуглая Виктория носила свою гриву волос почти всегда распущенной, пышной, перекинутой через плечо и могла похвастаться роскошной, знойной фигурой, какая бывает у уроженок юга Рудлога. Волшебница всегда была вежливой, пусть и без приветливости и тепла.

И Катя, если уж совсем честно, немного завидовала ей – что она своя в компании этих мужчин, что ее принимают как равную и обожают все трое.

После рабочего дня она аккуратно – как учила ее Неуживчивая – собрала все документы, распределила их по папкам, привела свой стол в идеальный порядок и, все еще чувствуя на губах вкус шоколада, пошла к машине. Свидерский ушел раньше, и здание университета было уже совсем пустым: катились по стенам волны аккумулируемой энергии с легким гулом, похожим на морской, шуршали швабрами уборщики, переговаривались многочисленные камены, громко прощаясь с ней, – Катя кивала и улыбалась каждому. Гремели посудой в столовой повара да попадались редкие студенты, спешащие то ли на тренировку, то ли в библиотеку.

На улице было холодно и темно, и Екатерина осторожно, чтобы не поскользнуться, направилась к своей машине. И, только подойдя ближе и уже нажав на электронный ключ, увидела, что у автомобиля ее дожидается какой-то человек. Невысокий, крепкий, в такой же полумаске, как у нее.

Она заспешила, испугавшись – сердце застучало, – распахнула дверцу. Человек непринужденно и очень быстро переместился вплотную к ней и без улыбки сказал:

– Не вздумайте кричать, если вам дороги ваши дети. Садитесь в машину. И не надо уезжать, если хотите, чтобы с ними все было хорошо.

Катерина застыла на месте, и он нетерпеливо подтолкнул ее – ноги у нее не гнулись, губы пересохли от ужаса. Она заторможенно села в машину, положила руки на руль. Мужчина захлопнул дверь и сам обошел вокруг автомобиля, сел рядом.

– Что вам нужно? – спросила Катя, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Деньги?

– Заводите машину и езжайте потихоньку к дому, ваша светлость, – ровно посоветовал незнакомец. – Сейчас я все вам расскажу. Но для начала я объясню, что случится, если вы откажетесь… сотрудничать. В данный момент ваша няня и ваши дочери в безопасности. Там они и будут оставаться и будут возвращены вам в тот же момент, как случится наша сделка.

– Боги, – Катя резко затормозила. – Вы что, похитили моих детей? Вы похитили моих детей?!

Она сорвалась в истерику и полезла в драку. Колотила мужчину по лицу, по плечам, – он только отмахивался, – расцарапала ему лицо под полумаской, ухватила за волосы, пока он не поморщился и не выкрутил ей руку за спину – и отжал от себя, от своего плеча, потому что она вцепилась в него зубами, оставив на куртке след алой помады.

– Немедленно верните их, слышите!!! – кричала она ему в лицо. – Вы что, не понимаете, что им страшно? Да что же вы за люди!!! Верните их! Верните!!!

Мужчина скучающе смотрел мимо нее на проезжую часть – вокруг них объезжали машины, раздраженно и оглушительно сигналили: в столице вечер, гололед, пробки, да еще и какая-то сумасшедшая пара решила выяснять посреди шоссе отношения.