Тёмное трио

Серебряные глаза, уже выросшие до размеров чайного блюдца, вперились в него. Они не видели, что сзади, медленно, но верно, на сцену карабкалась полуживая мать Линды.

– Хозяин, оставь её.

Ириска поперхнулась смехом.

– Художник, что с тобой?

– Оставь её.

– Никак, родственные чувства проснулись? – издевательски переспросила Ириска.

Художник промолчал, Ириска пожала плечами.

– Ну ладно.

И Художника подбросило к потолку, впечатывая в него до хруста.

В тот же миг чернота слетела с окон и двери, и оттуда…

– Кристиан!.. – прогремел чей-то голос.

Дрогнув, Чиби увидела, как рыжий, смутно знакомый мужчина ввинчивается в толпу, а за ним, в разнесённую дверь, вбегают люди в защитной форме.

– Трио, убить их всех! – весело приказала Ириска и склонилась к Линде. – Что, сука, получила, что заслужила?

– Дура, он тебя обманет…

– Нет, подружка. Это я всех обману. Демон – мой! Я освобожу его от власти кольца, и он приведёт друзей! Сотню друзей в наш мир!

– Дура, – мучительно кашляя, засмеялась Линда. – Они убьют всех, дура…

– Нет. Они будут повиноваться мне!

– Он уже в твоих глазах…

– Он – мой! – скрежетнула Ириска, поднимая руку для пытки. – И ты – моя!

Линда ахнула и закорчилась в луже крови. Демон в Ириске расхохотался, и…

И тут случилось несколько вещей сразу.

Из толпы вылетел Художник, следом – Плясунья. Секундой спустя – Менестрель. Они вместе бросились на Ириску, полностью скрыв её своими телами, и Чиби издала радостный вопль…

…который застрял в её горле рыбьей косточкой.

Потому что демон сказал всего одно слово. В зале полыхнуло, точно от ядерного взрыва, и Трио отшвырнуло кого – куда.

«Нет!..»

– Кристиан! – взревели неподалёку.

Огненно-рыжий мужчина с перекошенным лицом. Мужчина, что рыскает по сцене безумным взглядом и видит едва живое тело.

– Кристиан!..

Но фигура, объятая пламенем, шагнула на середину сцены. Оскалившись, отец Креста бросился вперёд, на ходу выпуская из пистолета все пули.

Демон лишь слегка повёл головой. Вскрикнув, Краснобородов отлетел к двери и ударился о стенку со страшной силой.

Подобравшись вплотную, мать Линды кинулась на демона со спины. Мгновение – и её смахнули на доски сцены, как таракана.

– Вы обречены, – прошипел демон так, что услышали все. Дверной проём, в который уже успели выбежать несколько счастливцев, объяло сизое пламя. – Признайте мою силу!

– Пошёл ты… – прохрипела Линда, ползя мимо неподвижной Алёнки. В руке её был зажат нож.

Демон хохотнул.

– Дурочка, ты хочешь победить меня? Этим?

Мать Линды, что валялась с другой стороны грудой тряпья, подняла голову. Рядом с ней, в метре от правой руки, поблёскивал кинжал, покрытый кровью.

Чиби отчаянно огляделась.

«Что делать?!»

Позади неё, кривя лица от боли, поднималось на ноги Трио. Вот Художник снял пенсне, вот Плясунья встала голыми ступнями на плитку… Менестрель взялся за флейту так, словно хочет её сломать…

– Кровью всё началось, – прохрипела Линда, подползая всё ближе. – Кровью всё и закончится!

– Верно, милая, – кивнул демон, наблюдая, как она ползёт к нему.

Но Линда вдруг перестала ползти. С трудом села и перехватила нож покрепче.

– Тебя вызвала ведьма. Она отдала жизнь, чтобы тебя призвать.

– Верно, – ухмыльнулся демон.

– Чтобы тебя изгнать, – прошипела Линда, – нужно тоже самое!

Линда развернула кинжал – и направила себе в сердце.

– Не-е-ет!

Остриё ещё не успело коснуться окровавленной блузки, когда меж демоном и Линдой вскочила тётя Аня.

И вонзила кинжал в себя.

Глава 33. Жорж. Последний ритуал

В нём опять вспыхнула боль. Тупая, ноющая, она проходила на минуту и вновь атаковала с утроенной силой. Вгрызалась, точно крыса в кошачий труп…

Может, это и была крыса. Та, дымчатой шерсти, с двумя рядами акульих зубов и чёртовой дюжиной лап, что походили на скальпели. Орду этих тварей Жорж наслал на общагу, сразу после того, как явился под её окна с кровавым пенсне.

Крысиная орда жаждала Генку, но не нашла: только шороху навела на всех этажах. Кого-то напугала, кого-то – ранила… Но не убила. Ни одного человека.

– Аргх! – скрючился от боли Жорж. Рука в татуировке кровоподтёков метнулась по телу, ощупывая подреберье.

Ничего. Никого.

«Тебе опять мерещится, дурень…»

– Дурень, – выплюнул Жорж в тишину палаты, и боль переместилась на глаза. Ввинтилась туда, словно два штопора.

Или ножа.