Тёмное трио

– Да, Ирина Карловна! – спустя мгновение прокричал Туман снизу.

И Чиби умолкла. Сползла по стеночке и уткнулась лицом в колени. Фонарь выпал из её руки и покатился куда-то.

Ну и чёрт с ним.

А затем пришли другие взрослые. Не подвела Линда, хоть и не вернулась сама.

– Теперь всё будет хорошо, – склонившись, сказала бледная Ириска. Бережно подняла Чиби, в свою шаль укутала.

Прикосновение к плечу.

– Ты как?

Туман. В крови, как боевой ангел. Только что из битвы.

У Чиби задрожали губы.

– Эй, ты чего, чего? – сразу приобняв, зашептал Туман. – Всё хорошо уже, домой щас поедем!

– Ты… больно тебе? Очень? – всхлипнула Чиби.

– Норм, – заверил её Туман.

Оглянулся на Креста – мрачного и тоже потрёпанного. И добавил:

– Все целые, даже Тролль. Хотя ему-то что будет… Мы в подвал под сценой угодили. Доски старые, всё такое… А там!..

– Что?

– Скоро увидишь, – загадочно пообещал Туман, вновь переводя взгляд на Креста.

В руках того поблёскивал металл. Коробка какая-то.

Глава 12. Жорж. Беда пришла

…А забытая, не убранная в тайник коробка так и лежала себе на столе. Только снова открытая. Ворох рисунков торчал из него, словно букет вялых, в пятнах чернил, хризантем. И над всем этим – Генка. Неподвижный, как гипсовый пионер.

– Какого хрена? – гаркнул с порога Жорж.

Генка не повернулся, не дрогнул даже. Лишь сипло произнёс, точно горло вдруг застудил:

– Гош. Это… что?

– Во-первых, – Жорж, – крепко-накрепко закрыв дверь, сказал тот. – Во-вторых…

Жорж внезапно улыбнулся. Злость на себя, растяпу, и гнев на не в меру любопытного друга прошли, стоило понять: да Генка в шоке от его набросков! Чуть речи дар не потерял – так впечатлился!..

«Ура, товарищи!»

Подойдя, Жорж от души хлопнул друга по спине.

– Ну, как тебе мои художества? С ума сойти, да?!

– Ты… больной? – выдавил Генка, подняв на него глаза.

И Жорж мигом перестал сиять.

– Глазастый, ты че…

Но Генка, будто не веря, помотал головой. Бросил последний рисунок на место. Да ещё и рукой после встряхнул, точно от грязи избавлялся.

– Нельзя так, – еле шевеля бледными губами, прошептал он. – Тебя за это… нельзя такую жуть рисовать.

Подбоченившись, Жорж рассмеялся.

– Это почему? Всем надо по ГОСТу, без капли оригинальности? Щёчки – яблочки? Глазки – васильки? Губки – куриные гузки?

– Прекрати, – болезненно поморщился Генка.

– А не прекращу! – Жорж шагнул к нему и цепко схватил за плечи. – Искусство не терпит границ! Нельзя его ограничивать!

– Есть правила, есть… нормы приличия, в конце концов, – пробубнил Генка, вырываясь.

– А-а-а, увидел моих красоточек? – хитро прищурился Жорж, и Генка побурел. – Чем не угодили-то? Девки – самый смак. Да в неглиже – мр-р-р…

Генка вырвался из захвата, тяжело дыша. Выпалил, как выплюнул:

– А мертвяки? Мертвяки всякие – тоже искусство?!

Жорж смахнул невидимую пылинку с рукава.