Тёмное время

– Присаживайся, Мартын Андреевич, – Андрей оглядел зал, где сидели в основном люди в воинской одежде. – Обстановка вокруг нас, братцы, тревожная. Голодное лихолетье на всей Северной Руси продолжается. В Господине Великом Новгороде постоянные бурления и бунты, верховная власть там сейчас неустойчивая и очень злая к нам. На что она может решиться и что нам от нее в будущем ждать – пока вообще непонятно. Поэтому мы держимся тут настороже и должны быть наготове ко всему. Так же, как и о прошлом годе, так и в этом будем начинать карантинное дело. С приходом больших холодов и с закрытием водного пути наше поместье мы закрываем наглухо. Вокруг него высылаем дозорные отряды и держим все ближайшие земли плотно! Распускаем слухи, что опять по окрестностям бродит черная смерть. Вся организация этого дела была ранее за штабом и за Варуном Фотичем. Филат Савельевич, начинайте пока что без него, вот командир пластунской сотни Севастьян вам в помощь. Ближе к середине декабря тыловая наша команда опять готовит летучие обозы для вывоза в поместье тех людей, что к этому времени дойдёт в голоде до самого края. Оленье поголовье у нас уже подросло, поэтому сколачивайте такие отряды, где тягловой силой, наравне с конями, будут еще и они. Тыловым командирам я это дело опять поручу, как только все они вернутся из дальнего хлебного похода. Вот-вот, поди, совсем скоро должны уже появиться. Похоже, что немного времени осталось до того момента как наша река, скованная льдом, встанет. Лишь бы у них все в пути там было ладно. – И Андрей, задумавшись, вздохнул.

Глава 8. Родственники пожаловали!

Андрей вот уже третий день с самого утра и до позднего вечера находился вместе с двумя десятками своих «академиков» на механическом заводе. Производство и сам рабочий процесс осматривались и обдумывались «высокой комиссией» с начального момента поступления на склады руды или уже готового металла и до конечного момента выхода уже готового изделия из заводских цехов и с участков. Большим специалистом в механике и в слесарном деле, да и вообще в обработке железа, Сотник не был, но кое-какими инженерными познаниями из грядущих веков он все-таки обладал. Пока было ясно одно – то, что с участков завода выходил такой большой объем оружия, инвентаря и всевозможных изделий из железа, было настоящим чудом. Ибо работать ремесленникам приходилось самым примитивным инструментом и на древнем, совершенно допотопном оборудовании. Ни о какой механизации здесь речи вообще не было, в ходу были молотки, клещи, зажимы, зубила, простейшие ножовки и напильники. Из станочного оборудования сверление и простейшая токарная обработка шли с помощью лучкового привода. То есть мастер держал резец на простейшем токарном станке в руках, прижимая его в нужном месте к заготовке, и снимал стружку, придавая той заготовке требуемую форму на глаз. А вот подмастерье в это время вращал заготовку с помощью лука со слабо натянутой или провисшей тетивой. Тетива эта оборачивалась вокруг цилиндрической части заготовки так, чтобы она образовывала петлю; и при движении лука то в одну, то в другую сторону, аналогично движению пилы при распиливании бревна, эта заготовка делала несколько оборотов вокруг своей оси сначала в одну, а затем и в другую сторону. На этом станке была уже неподвижная станина с двумя центрами, но вот люнета, как дополнительной опоры, который мог бы быть укреплен в любом месте между этими центрами, пока что не было. О держателе резца с регулировкой пока и вовсе не могло быть и речи. Необходимо было заменять руку мастера, удерживающего резец, специальным механизмом, и самое главное – сюда нужно было придумать и внедрить более мощный привод. Кое-какие наметки у академиков по этому поводу уже были, и они порою спорили с друг другом и с заводскими механиками-мастерами до хрипоты, отстаивая свои «прожекты».

* * *

– Господин подполковник, от западного дозора известие пришло! – вбежал с громким криком в самострельный цех дежурный по штабу вестовой. – Десяток Шарифуллы за Лычково три ладьи на реке разглядел. Ходко они в нашу сторону идут. И суда те вовсе даже и не наши, а какие-то иноземные. Каждое из них по два флага на своей мачте держит: королевский – свеев – и еще один от торгового Готланда. На палубах, сказывают, воинов у них много, но и мирные вроде бы тоже среди них есть. И даже баб наши степняки маненько там разглядели.