Тёмное время

– Так, следующий вопрос у нас на совете – это ремесленное дело. Все мастерские, заводы и артели у нас после срочной уборочной работают в обычном порядке. Продукция их пользуется хорошим спросом и приносит нам приличный доход. Металла нам пока что хватает, навезли мы его сюда достаточно и рудой, и уже готовыми криницами. Есть и свое железо из болотной руды, хоть оно и уступает по своему качеству привозному. Частично мы пока решили острый вопрос и по каменному углю. Пришедшей в июне из германских земель загруженной им ладьи стекольщикам, плавильщикам металлов и кузнецам хватило до нынешнего октября и даже еще немного осталось. А вот пришедших на прошлой седмице двух больших грузовых ладей, думаю, что и на всю зиму с весной теперь хватит. Так что можно смело работать и уже не бояться, что мы не сможем поднять нужную температуру в наших доменках и в печах. Кожемяки, шорники, сапожных дел мастера работают с кожами. Плотники запустили у запруды распиловку бревен на доски и на брус. Благодаря немецкому мастеру Горсту у нас есть теперь листовое и посудное стекло, и, насытив нужды поместья, совсем скоро мы его начнем отгружать и на продажу. Даже бумагу, пусть пока и грубую, а все же научились делать. Подождите еще пару месяцев, и мы даже печать книг освоим. Все это хорошо, но есть одно не решенное у нас пока дело. Механическому, железоделательному заводу, а именно его самострельному цеху ставилась задача увеличить выпуск реечных арбалетов. Небольшое увеличение в самом начале они сделали, но вот на этом уже все. Как давали они норму выработки в пять самострелов за седмицу, так на этом и остановились. Двадцать два, от силы двадцать три и не больше за месяц собирают. А за все эти десять месяцев вышло у нас двести двадцать девять реечников. С учетом тех, что мы делали ранее, всего их пять сотен, тридцать три. Я понимаю, что трудное это производство, сама конструкция такого самострела очень сложна в обработке. И вроде как у каждого нашего воина, пусть хоть и старенький, со взводом в виде «козьей ножки» или даже «самсонова пояса», он есть. Но этого уже мало, а с учетом того, что через два-три года, как только закончится погодное лихолетье, бригада сильно разрастется, нам это тогда будет не просто мало, а ужасно, просто критически мало! Кузьма Кузьмич, поясни для совета, для всех воинских начальников, которые тут сидят, что делать нам и как нам быть? Хоть мы и сродственники с тобой, а все-таки не могу я с тебя со всей строгостью не спросить, ибо знаю твой богатый мастеровой опыт и умение организовать людей. Только один ведь ты можешь все это дело сдвинуть. Как нам вооружить каждого воина бригады таким вот реечным самострелом?

Кузьма неловко поднялся и, стянув с головы свою войлочную шапку, молча мял ее в руках. Слышалось только его тяжелое сопение.

– Кузьмич, ну объясни ты людям, мы же тебя не ругаем. Нам просто знать надобно, можем ли мы на вас надеяться? – выкрикнул командир крепостной сотни Онисим. – Сам же понимаешь, хорошее оружие и броня – это залог победы над врагом и сохраненные жизни наших воинов. Ну чего ты молчишь?

С рядов послышались выкрики, и зал забурлил.

– Тише, тише, господа совет, давайте все же дадим слово нашему уважаемому старосте железных дел, – попросил Сотник, и гул голосов постепенно стих.