Тёмное время

– Нам разделяться никак нельзя, – задумчиво проговорил Чеслав. – Хоть они и не обученные вои, а пятерых наших всем скопом подмять вполне себе могут. Лучше уж не рисковать и держаться всем вместе. – Все были согласны с командиром, и весь десяток пошел по большему следу.

После продолжительной передышки, где перекусили пресными лепешками с вяленым мясом, отряд прошел длинный буреломный участок и подкрался к замерзшему, болоту.

– Чуешь, Митяй, как жареным мясом пахнет? – оскалился Никола. – Тут вот они совсем уже рядом. Конину, видать, жрут. Мясной дух от жарехи, он ведь далеко по ветру разлетается, но ветерок-то совсем в другую сторону дует. Значит, шагах в ста они от нас сидят, не более того, – шептал он, оглядывая болотную поросль.

Митька согласно кивнул и пополз вперед. Видимость из-за идущего снега была плохая, и воинские пары продвигались вперед буквально на ощупь. Напарник ему достался чуткий, до парня вот только что донесся слабый запах от подгоревшего мяса.

Наконец из-за кустов блеснул огонек. Вот и они, расположились на островке среди болота так, чтобы с него и окрестности было можно оглядывать.

К этому острову, так же как и они, подкрадывались сейчас все пять пар андреевцев. Снег посыпал еще гуще, и облепленных с головы до ног воинов среди сугробов разглядеть сейчас было не возможно.

«Окружаем стоянку на расстояния броска копья и ждем сигнала!» – вспомнил слова Чеслава Митяй и заработал руками и ногами, проползая вперед по-пластунски.

Минута, другая, третья прошли в долгом ожидании. Два ярких костра отбрасывали световой круг на добрый десяток шагов, и что там творилось внутри него, воинам было прекрасно видно. С дюжину людей лежали на нарубленном лапнике у костров и, по-видимому, спали. Человек пять обжаривали большие куски мяса на палках, а двое исполняли обязанности караульных. Правда, делали это они как-то неловко, выхаживая по краю светового пятна, и больше таращились на своих пирующих товарищей, чем в окружающую стоянку темень.

Митяй передвинул на бок ножны меча, проверил лежащие рядом сулицу и самострел, убрал с болта снежинки и прижал приклад к плечу. – Ну же, пора, вот теперь уже точно пора!

Над болотом раздался жуткий волчий вой. Разом щелкнули десять самострелов, и раздался боевой дружинный клич.

– На! – Митяй с выдохом метнул свою сулицу в выскочившую от костра тень и резко ускорился, заскакивая в световой круг.

– В живых возьмите одного! – кричал с другой стороны полянки Чеслав и, увернувшись от удара копья, пронзил своего противника мечом.

Невысокий плюгавенький мужичок, как-то кособоко сгорбившись, выбежал от костра и, увидев перед собой вооруженного воина с окровавленным мечом, упал перед ним на колени. – Не убивайте меня, господин! Не надо! Я хочу жить! Все, что надо, сделаю, только не убивайте!

Через полчаса картина о разбойничьей ватаге у андреевцев была полная. По следам была настигнутая большая ее часть. Шесть самых близких Клещу человек отделились от них у реки и, заметая за собой след, ушли к тому хутору, где все они до этого жили. Атаман пожаловал восемнадцати своим ватажникам две ляжки конины и поручил им возвращаться домой только лишь к вечеру следующего дня, дав перед этим большой крюк вокруг болота. Погода стояла снежная, а все они очень устали и, посчитав, что их след и так уже надежно заметен, дальше идти не захотели, а расположились прямо на этом болоте, отдыхая и отъедаясь.

– На хуторе есть еще трое, из тех ватажников, что сторожить его остались. Простых людей там никого больше нет. Вы обещали оставить меня в живых, – трясясь мелкой дрожью, поднывал Елисей. – Я вам все про ватагу безо всякой утайки поведал. Господин, вы же меня оставите в живых? – Он упал на колени и пополз на них к Чеславу.

– Поднимите его уже! – буркнул тот, брезгливо поморщившись. – Останешься жив, если мы сейчас выбьем всю ватагу. Я тебе это пообещал и свое слово сдержу. Но и ты сделай так, чтобы она вся до единого человека легла под нашими мечами. Поведешь нас к хутору самым прямым путем!

– Да, да, господин, я все сделаю как надо! – мужичок заискивающе пригнулся, семеня с ним рядом.

– Вот этот из клещеевской новгородской ватаги, вот этот и вот этот тоже, – показал он на лежащие на снегу трупы. – А всех остальных он уже по дороге собрал, в том числе и из этих вот самых окрестных лесных мест, что раскинулись перед большими волоками. Большинство тех, которых он с собой привел, они на хутор за атаманом пошли. Там сейчас все с ним евойные, из старого, из разбойного люда. Здесь же, на болотах, народ в основном из простого мужичья был, ну это не считая вон тех троих. А я никого не убивал, господин! Я только лишь на подхвате всегда был. Ну какой из меня воин с моей-то кособокостью? В парнях я на сенокосе со стога неудачно упал, вот и бедую по жизни теперь. Даже и семьи, по-человечьи, не смог завести. Хотел было уже в монастырь даже податься, – пытаясь разжалобить дружинных, все причитал Елисей.