Тёмное время

– Неет, что ты, князь! У нас ведь не забалуешь! – усмехнулся Андрей. – Порядок они знают, службу совместно с нашими в поместье несут и в будущем походе как тяжелая латная пехота вполне даже сгодятся. А Эрик, ну что Эрик? Подлечился он немного, успокоился, болезнь его так уже, как ранее, не мучит. Добрый такой дядюшка для всей нашей детворы оказался. Русский учит, уже несколько песен даже наших знает и ругаться пробует.

– Очень хорошо! – обрадованно воскликнул Ярослав. – Пусть он и далее живет в наших землях! Я при случае обязательно его навещу и постараюсь оказать ему всяческое почтение, а получится, так и подружиться с ним буду рад. Есть у меня на него кое-какие задумки, Андрей. Не вечно ведь в Швеции мятежник Кнут будет править. Придет время, глядишь, и обласканный нами Эрик XI, король по крови и по праву, опять на свой трон вернется, а там… Ну да ладно, это уже отдельная история, не будем мы здесь и сейчас об этом разговоры вести. Пока же хочу я опять своих детей на новгородском княжении оставить и на время вернуться в Переяславль. Нужно мне все разногласия с Михаилом там, на юге, уладить. Сам же понимаешь, не нужна нам здесь братоубийственная война, а такие дела нужно ближе к великому граду Киеву решать.

– Понял я тебя, князь! – кивнул Сотник. – Все верно. Не к чему нам, чтобы сюда черниговские полки заходили. Нам спокойное время нужно, чтобы от лихолетья оправиться.

– Нужно, – кивнул Ярослав. – А ты знаешь, Иванович, я ведь сегодня утром с первой сотней по всему городу и по его предместьям проехал и на мысли себя поймал, что не тот он уже. Не тот, что еще месяц назад был. Даже сам дух и запах его изменился. В январе вот едешь, чадью какой-то зловонной и смрадом отовсюду несет. А сегодня, с утра, свежеиспеченным хлебом пахнуло, дымком от топящихся очагов изб, жизнью вокруг веет. А вот ты сам послушай, различишь ли отсюда чего-нибудь? – И он, вытянув голову замер. Андрей, сняв меховую шапку с головы, тоже вслушался в городской шум. Где-то бранились бабы, позвякивало железо, гомонили мальчишки у речного обрыва, раздавалось множество других звуков, и со всех сторон доносилось: тук-тук-тук-тук.

– Воо, вижу, что тоже услышал! – улыбнулся князь. – Топоры о бревна тюкают, а это что значит? Это значит, что мужики дома правят или заново их отстраивают. Все, Андрей, прошли темные годы. Не сгинул Господин Великий Новгород, оправляется! – И он размашисто перекрестился на вознесенные к небу кресты святой Софии.

Заключение

В истории Древнего Новгорода три с лишним года, с 1227 по 1230 от Р. Х., прошли под знаком «черного лебедя» – теории, рассматривающей трудно прогнозируемые, редкие и негативные события, которые имеют значительные последствия. Неблагоприятные природные явления и сильнейшие народные волнения всколыхнули тогда всю общину города и земельных пятин снизу и доверху. Это было время, когда, по выражению Карамзина, Господин Великий Новгород стал «жертвою естественных и гражданских бедствий». События этих трех черных лет стали самым глубоким и длительным из всех кризисов, которые потрясли в XIII веке все земли Северной Руси. Но особенно болезненно они ударили по одному из наиболее многолюдных и древних ее городов.

Неурожай и последовавший за ним голод вызвали недовольство у народных масс, к тому же умело подогреваемых значительной частью бояр, желавших оттеснить своих конкурентов от власти. В самом начале разгорающейся смуты епископ Арсений был свержен, а сам он был обвинен в том, что якобы кафедру занял, «дав мзду князю». Его силой вытолкали с Владычного двора и чуть было не убили, а епископом посадили глубоко больного и онемевшего Антония, ушедшего до этих событий в монастырь. После смещения епископа народный гнев обратился против тысяцкого и посадника, бывших сторонниками князя Ярослава. По городу прокатились массовые волнения, грабили и жгли дворы приверженцев всей владимиро-суздальской партии. Множество людей, не успевших скрыться от гнева разъяренной толпы, было при этом убито. В феврале 1229 года княжичи Александр и Федор вместе со своими ближними боярами бежали в Переяславль, после чего возмущенное их отъездом вече решило искать себе нового князя, и им стал Михаил Черниговский.