Типа я. Дневник суперкрутого воина

Дверь кондитерской открылась, оттуда вышла женщина, а за ней и вся наша команда. Они пошли в мою сторону. Я немного растерялся, потому что это выглядело, как будто команда что-то натворила. Но я был тут, а они были там, и это они что-то сделали. Тогда зачем эта женщина идет ко мне? Я встал и собирался сказать «здрасте», но не успел, потому что она обняла меня и сразу заплакала. Уже второй похожий случай. «Взрослые люди, а совсем не могут вести себя по-взрослому», – подумал я. Женщина что-то говорила, но я не мог разобрать ее слов, потому что она уткнулась мне в шею. Единственное, что я понял: она меня знает, и это уже хорошо.

– Ты что, меня совсем не помнишь? Вы приходили с мамой ко мне за сладостями каждый месяц, на каждый твой праздник вы покупали у меня торт! И в тот вечер тоже… Вы купили торт, – сказала она и опять заплакала. – Ой, как ты вырос, сколько уже прошло?

– Я не помню, – сказал я, но соврал.

– Сколько тебе лет?

– Девять, – сказал я, но опять соврал. Мне девять через месяц.

– Ему через месяц будет девять, – сказал Расул (дурак). Он очень гордится тем, что сейчас ему девять, а мне восемь, хотя он старше меня всего на два месяца и одну неделю. Зато меня в школе поздравляют с дурацким днем рождения, а его нет.

– Я помню, как рисовала на твоем торте цифру «6». Почти три года прошло. Какой красавчик! Вы все такие красивые! А вы тут живете?

– Нет, мы просто гуляем, – сказала Румина, а я все это время смотрел на женщину и пытался ее вспомнить.

– Понятно. Хотите чего-нибудь покушать? У меня новый интересный торт есть, как раз нужно его проверить на детишках, хотите? – спросила она, и все, конечно, согласились, кроме меня. Я продолжал вспоминать.

Она пригласила нас в кондитерскую, и мы все пошли. Амина взяла мою руку, наверное, потому, что ей было страшно. То есть не наверное, ей точно было страшно, а когда девочке страшно, воин должен дать ей руку, хоть и не собирается на ней жениться.

Я опустил голову, смотрел на ноги Расула и шел за ним, пока мы не оказались внутри.

– Хотите чаю? – спросила она.

– Нет, – практически хором ответили мы.

Она взяла тарелки и положила нам по большому куску торта.

Я смотрел по сторонам. Это место было одновременно старым и новым.

– Я недавно сделала ремонт, – сказала она. – Ты помнишь, как было раньше?

– Не-а.

– И меня тоже? Как я здесь работала.

– Не-а.

– Ничего. Кушай торт.

– Я больше не кушаю торты, вообще никакие, – сказал я. – И эти дни рождения дурацкие тоже больше не праздную. Я пришел сюда спросить у вас кое-что.

– Что?

– Расскажите все, что знаете про маму и про папу. Вообще все, что вспомните.

– Ну… это очень тяжелый вопрос. Ваша семья жила тут, наверно, с твоего рождения. Мы много не общались, но ты точно был лялькой, когда я увидела тебя в первый раз. За все годы я видела и тебя, и маму много раз, но мы с ней практически не разговаривали. Говорили «здрасте», спрашивали «как дела», и все. Что еще? Папу твоего я даже не знала. До того дня… А после того дня никогда не видела.

– Вы видели папу?

– Да, то есть мне кажется, что это был твой папа. Уже не знаю почему. Может, потому, что он сам мне сказал, не помню. Даже не помню, как он выглядел, усы были точно, и он был худой, обычного роста, не высокий и не низкий, а еще смуглый. Больше ничего не помню про него. А мама была одним из моих клиентов, с которыми я всегда здоровалась, но имен друг друга мы не знали и даже не спрашивали. Вроде бы все. Вы жили вот в этом пятиэтажном доме. Кажется, ваши окна смотрели в эту сторону, потому что твоя мама говорила иногда, что смотрела из окна, закрылись мы или нет, чтобы успеть что-нибудь купить на ужин.

– Это все? – спросил я.

– Да, – ответила она.

– Спасибо, – сказал я, потом встал и быстро вышел из кондитерской. Посмотрел один раз на место, где лежала моя мама, и ушел обратно во двор. Через пять минут пришли остальные. Я сказал:

– Дурацкое место. Чтоб оно сгорело и потом взорвалось. Чтобы на него упал метеорит или цунами, чтобы его затопило или чтобы было землетрясение, и оно упало в трещину в земле.

– А нам понравилось, – сказал Расул.

– Нам всем понравилось, – добавила Румина.

«Потому что вы все тупые», – хотел сказать я, но не сказал, потому что там была Амина.

Я смотрел на пятиэтажный дом. Посчитал подъезды и квартиры, потом сказал:

– В этом доме шесть подъездов, я жил или на пятом, или на четвертом этаже. Я точно помню, что из окна было высоко, и помню, как уставал всегда подниматься по лестнице и завидовал всем, у кого в домах есть лифты. Поэтому…

– Тридцать шесть квартир, – сказал Расул. Он самый умный в нашем классе, а может быть, и во всей школе среди второклашек.

Мы разделились по двое и выбрали по три подъезда. Расул хотел с Руминой, Румина хотела с Аминой, я тоже хотел с Аминой, Амине было без разницы (но я точно знаю, что она хотела со мной). Чтобы никто не пошел с тем, с кем он хочет, мне пришлось опять идти с Руминой, а Расул пошел с Аминой.