Типы прошлого

"Она ушла. Я закрыла глаза, надѣясь тотчасъ же уснуть, но сонъ не приходилъ. Голова моя была тяжела и горѣла отъ прикосновенія подушки. Въ спальнѣ было душно: Катя утромъ наполнила всѣ мои вазы цвѣтами и не позаботилась унести ихъ вечеромъ; напоенный ими воздухъ томилъ и раздражалъ меня. Я вспомнила слова Карла Ивановича, что запахъ цвѣтовъ ночью "очень вредоносенъ есть", но мнѣ жаль было будить Катю. Я встала, зажгла свѣчу и, окутавшись шалью, пошла отворить окно. Ночная свѣжесть волной влилась въ комнату. Надъ темнымъ садомъ безмятежно сіяло звѣздное небо, съ луговъ доносилось пѣніе послѣднихъ соловьевъ, — мы были уже въ концѣ мая… Я была не въ силахъ противиться искушенію постоять подольше на чистомъ воздухѣ и чувствовать, какъ онъ постепенно обнимаетъ меня всею своею проникающею прохладой. Я собрала изъ вазъ всѣ Катины букеты и медленно, одинъ за другимъ, стала выкидывать ихъ въ аллею, стараясь машинально попадать въ полосу свѣта, которая ярко била туда изъ окна столовой: тамъ еще ужинали гости. "Если садовникъ не успѣетъ убрать ихъ завтра до первой батюшкиной прогулки, думала я въ это время, мнѣ непремѣнно достанется за мое "русское неряшество", но у меня готовъ отвѣтъ: я скажу батюшкѣ, что розы подъ окномъ его кабинета вѣчно покрыты золой его трубки"…

"Въ это время вдругъ кто-то выскользнулъ изъ темной глуби деревьевъ и, прежде чѣмъ я успѣла узнать его, поднялъ съ земли выкинутые мной цвѣти и также быстро исчезъ во мракѣ.

"Я поспѣшно захлопнула раму и опустила стору. "Это не пустынникъ, онъ слишкомъ тяжелъ для подобныхъ упражненій", подумала я, невольно улыбаясь. Такъ опять Кирилинъ! Онъ, значитъ, стоялъ подъ моимъ окномъ все это время, ждалъ…. Чего онъ ждалъ?…. Онъ, этотъ самонадѣянный мечтатель, воображающій перестроить весь міръ по своей фантазіи, онъ, какъ школьникъ, какъ этотъ маленькій гимназистъ, пріѣзжавшій въ прошломъ году съ матерью въ Рай-Воздвиженское, собираетъ выброшенные мною завядшіе цвѣты…

"Я опустилась въ кресло, усталая, неспособная болѣе мыслить. Какое-то оцѣпенѣніе овладѣло мной. Минувшій день съ его разнообразными впечатлѣніями смутно проносился предо. мной, но я была не въ состояніи остановиться ни на одномъ изъ нихъ. Да я и не понимала, чего я искала, что мнѣ нужно было въ воспоминаніяхъ этого дня…

"Колоколъ на дворѣ пробилъ два часа.

"Я очнулась, встала и направилась въ кровати. Когда проходила мимо моего бюро, глаза мои остановились на книгѣ, присланной Кирилинымъ, — Катя перенесла ее туда съ ночнаго столика,

"- Къ чему онъ прислалъ ее мнѣ? спросила я себя и опять задумалась. Утренній разговоръ пришелъ мнѣ на память. Въ чемъ же заключается этотъ "букетъ", о которомъ онъ говорилъ Саррѣ, съ такимъ пренебреженіемъ отзываясь о нашемъ англійскомъ чтеніи?….

"Я безсознательно открыла книгу. Она развернулась на томъ мѣстѣ, гдѣ Valentine, возвращаясь одна, ночью, верхомъ. съ сельскаго праздника, сбивается съ дороги, среди незнакомыхъ ей пустынныхъ долинъ, и вдругъ издалека доносится до нея "голосъ, чистый, сладкій, очаровательный мужской голосъ, молодой и звенящій, какъ звукъ гобоя", — голосъ крестьянина Бенедикта…. Я дочла до конца главы. Неотразима была прелесть разсказа, и я не устояла. Я унесла романъ съ собой въ постель… Времени оставалось мало; я ни за что не хотѣла оставлять книгу у себя, и надо было, чтобы завтра утромъ Катя нашла ее на прежнемъ мѣстѣ и отнесла, какъ я ей приказывала, обратно въ Настасьѣ Савельевнѣ, - и яжадно принялась перелистывать главу за главой. Еще болѣе соблазна, быть-можетъ, придавало имъ это спѣшное, нетерпѣливое чтеніе… Да и когда же до этого бывали въ моихъ рукахъ подобныя книги! Необузданнымъ языкомъ говорила въ нихъ любовь, любовь, о какой я не слыхала до этой минуты, какая-то грозная, свирѣпая любовь, не признающая ничего, кромѣ одной себя, навязывающаяся какъ тиранъ и какъ тиранъ попирающая все то, чему до тѣхъ поръ я вѣрила, предъ чѣмъ я, безъ борьбы, безъ сомнѣній, преклонялась съ дѣтства. Жгучія, околдовывающія страницы, онѣ пробуждали во мнѣ невѣдомыя до тѣхъ поръ ибеззаконныя, — я это сознавала, я говорила это себѣ,- ощущенія и помыслы… То леденѣла я подъ вліяніемъ невольнаго и непонятнаго ужаса, то вся горѣла и замирала, и краска стыда покрывала мое лицо, и сердце билось, какъ должно биться оно, казалось мнѣ, у преступника послѣ совершеннаго имъ преступленія… Но, безсильная уже противиться змѣиному ея обаянію, я только лихорадочно жаждала дойти до конца книги, надѣясь вырваться наконецъ изъ этого влекущаго, но грѣховнаго, но мучительнаго міра…

"Я читала до самаго утра, до самой той минуты, когда за дверями моей спальни послышались шаги и кашель Сарры. Я едва успѣла потушить свѣчу, положить книгу на бюро и улечься снова въ постель.

"Катя вошла въ спальню вслѣдъ за Саррой.

"- Оставьте меня, сказала я имъ, — мнѣ смертельно спать хочется, я дурно провела ночь…