Тирант Белый

После того как весьма торжественно отслужили мессу, все проследовали на рыночную площадь. Крыша рынка и его стены были затянуты шерстяной тканью — белой, зеленой и темно-фиолетовой, а по стенам — атласом с вытканным по нему французским узором^[502]. Вокруг всего рынка стояли накрытые столы. Император был облачен в очень богатый и очень тяжелый паллий^[503]

, отороченный по краям парчой. Он уселся в середине стола, а послы по бокам от него. Во главе села Императрица с дочерью. А Великий Карамань и верховный владыка Индии ели, сидя прямо на земле, как то и положено пленникам. Придворные дамы и остальные знатные госпожи сидели справа. И все женщины города, которые только хотели есть, могли это сделать. Эстефания занимала место во главе стола, прочие располагались за ней по порядку. Герцоги же и знатные сеньоры находились за столом слева. Было выставлено также двадцать четыре поставца^[504], полных серебра и золота. В первом поставце были собраны все городские реликвии. Во втором — все церковное золото. Затем стояли десять поставцов с чашами и корзинами, из сокровищ Императора, наполненными золотыми монетами. После них — поставцы с золотыми кубками, поставцы с блюдами и солонками, поставцы с драгоценностями, наконец — поставцы с вазами и солонками из золоченого серебра. Вся серебряная посуда подана была на стол. И подобными вещами были заполнены двадцать четыре поставца. Каждый из них охранялся тремя рыцарями, одетыми в длинные, до полу, парчовые туники и державшими в руках серебряные трости. В тот день Император выставил на обозрение огромные богатства. Столы же, за которыми совершали трапезу, окружали ристалище.

В первый день празднества ристалище защищали Маршал, герцог де Пера и герцог Синопольский. И покуда Император обедал, они состязались. Первым выехал герцог де Пера. Наряд его был из золотой парчи на голубом фоне. Убор герцога Синопольского был наполовину из парчи на зеленом фоне, наполовину — на темносером. Тирант оделся в зеленый бархат, и весь костюм его был изукрашен дукатами, такими большими, что каждый из них стоил тридцать обычных. Убранство Тиранта было необычайно дорогим.

А надо сказать, что как-то раз Тирант, подойдя к двери спальни Принцессы, столкнулся с Усладой-Моей-Жизни и спросил ее, чем занимается Принцесса. Придворная дама ему ответила:

Эх, простофиля! Что же теперь спрашивать, чем занимается моя госпожа? Вот если бы пришли вы пораньше, то застали бы ее еще в постели. А коли увидели бы ее так, как я, то душа ваша обрела бы высшее блаженство. Ведь то, что любишь, тем больше радует, чем больше его созерцаешь. А посему я полагаю, что гораздо приятнее нам что-либо видеть, чем об этом думать. Но коли желаете, заходите и найдете Принцессу уже облаченной в блио^[505]

. Чувствует она зуд в руках и жжение в пятках, ибо наступают дни веселья и желания наши, видимо, сбудутся к нашей радости. Вот отчего все мы и веселимся. И потому хочу я высказать вам, чего бы я желала. Зачем нет с вами моего Ипполита? Часто я вижу его в своих печальных мечтах. Горько и больно мне думать, что он не здесь, ибо ни одно доброе дело нельзя ни откладывать, ни упускать ради некоего грядущего блага.

Прошу вас, сеньора, — сказал Тирант, — будьте любезны и соблаговолите сказать со всей откровенностью: неужели ее Величество Императрица или кто-нибудь еще, к несчастью, проникли в мою тайну? Если это так, то я прошу у вас совета и помощи, в которых ни одна дама не должна мне отказать.

Я не стану вас обманывать, — ответила Услада-Моей-Жизни, — ибо нас с вами все равно обвинят — вашу милость за то, что вы вошли в спальню Принцессы, меня же за то, что я вас туда впустила. Однако мне известно наверняка: Принцессе хочется, чтобы вы заслужили ее любовь. И насколько я вас знаю, неукротимое стремление к желанной цели должно вам тут помочь. Ведь кто испытывает желание и не может его исполнить, мается как неприкаянный. И нет ничего проще, чем потерять то, что нет надежды вернуть.

Тогда Тирант вошел в спальню ее высочества и увидел Принцессу. Она придерживала рукой свои собранные в пучок золотистые волосы. Увидев его, Кармезина воскликнула:

Кто позволил тебе входить сюда? Не по чину и не по праву тебе являться ко мне в спальню без моего позволения. Ведь ежели узнает о том Император, тебя могут обвинить в низких намерениях. Прошу тебя удалиться, ибо сердце замирает у меня в груди от глубочайшего страха.

Тирант же не обратил никакого внимания на слова Принцессы, а, наоборот, подошел к ней, взял на руки и много раз подряд поцеловал ее в грудь, в веки и в уста. А все придворные девицы, видя, как Тирант забавляется с их госпожой, следили, чтобы никто не вошел. Когда же его рука оказалась под юбкой Принцессы, то все они принялись ему помогать. И, развлекаясь подобными играми и шутками, услышали они, что в спальню идет Императрица, а за развлечениями хватились они, только когда она была уже у порога.