Титан

Черчилль, думая пригласить с собой во Францию Ника, руководствовался целым рядом причин, среди которых не последнее место занимали его симпатии к этому американцу, а порой и восхищение им. Он прекрасно понимал, что Ник подвергает себя риску, бросая вызов американскому нейтральному законодательству, которое запрещает военным промышленникам продавать оружие какой-либо из воюющих в Европе стран. Через Канаду Флеминг сплавлял тысячи тонн боеприпасов, тысячи винтовок, артиллерию и зенитные установки в Англию. А осажденный остров крайне нуждался в этой поддержке. Черчилль знал, что Рузвельт намеревается снять военное эмбарго, но это не умаляло заслуг Ника и того риска, которому он себя изначально подвергал.

Но самое главное заключалось в том, что, как увидел Черчилль во время выступления Ника перед генштабом, этот Титан смерти располагает такими точными и подробными сведениями об армиях крупных государств, какие Черчиллю никогда не способна была доставить английская разведка. Ежедневно Черчиллю на стол ложился доклад его посла в Вашингтоне о том, как продвигается в Штатах вопрос об отмене военного эмбарго, однако знания Ника Черчилль ценил не менее высоко. Взвесив все это, он решил, что само присутствие вместе с ним этого американца заставит подтянуться уже опустивших руки французских руководителей.

Поэтому на следующее утро ровно в десять тридцать Ник присоединился к премьер-министру, министру иностранных дел, лорду Галифаксу, лорду Бивербруку и другим высокопоставленным лицам Великобритании, когда все они поднимались по трапам двух двухмоторных «Фламинго» для полета во Францию.

Утро было просто чудесное, но синоптики предсказывали ухудшение погоды.

Самолеты приземлились в Туре в два часа пополудни на недавно разбомбленном и почти пустынном аэродроме. Для Ника все это казалось сценой из «Алисы в стране чудес»: премьер-министр Великобритании вынужден рыскать по Франции в отчаянных поисках французского премьера! Впрочем, казалось, вся Франция сошла с ума. В особенности ее правительство. Покинув Париж в ночь с 10 на 11 июня на автомашинах и грузовиках, французские власти влились на дорогах в безбрежное море беженцев и продвигались таким образом вплоть до Орлеана. Там правительство разместилось в нескольких замках-шато на южном берегу Луары — от Бриара на востоке до Тура на западе.

Замки были просто очаровательны, но совершенно не приспособлены для размещения в них французского правительства в дни национального кризиса двадцатого столетия. В частности, туалет был рассчитан — если вообще его можно было считать на что-либо рассчитанным — на одну семью, но никак не на министерство. Со связью дела обстояли еще хуже. В лучшем случае на замок имелся лишь один телефон. Телефонная система даже при идеальных условиях все равно оставалась бы допотопной и ненадежной. Никто не подумал — на это и времени не было — о том, чтобы протянуть дополнительные линии. Персонал местных телефонных станций все еще делал двухчасовые перерывы на обед. Результатом этого и явился хаос. Президент Франции, разместившийся в великолепном замке Де-Канже, был полностью изолирован от внешнего мира и не имел никакого представления о том, что происходит с правительством, главой которого он продолжал считаться.

Из-за загруженности дорог Черчиллю пришлось не менее двух часов добираться на автомобиле из аэропорта Тура до замка Де-Шиссе, расположенного на берегу реки Шер. Именно здесь обосновался со всеми своими помощниками и любовницей премьер-министр Франции Поль Рено. Когда машина Черчилля остановилась, взорам приехавших предстала любопытная сцена. Двор замка был заполнен копошащимися в поисках места парковки легковыми и грузовыми машинами, которые во всем большем количестве стекались туда, где теперь, как считалось, помещался центр управления страной. На фронтальном балконе стояла невысокого роста женщина. Ей было далеко за тридцать, у нее были вьющиеся темные волосы, большой рот, бросающийся в глаза издалека из-за яркой губной помады. Она была одета в красный шелковый халат поверх ночной рубашки, была возбуждена, отчаянно жестикулировала и громко советовала шоферам, где припарковаться.

— А вот и она! — поморщился Черчилль. — Вот кто правит Францией, прячась за спинкой трона. Графиня де Порт собственной персоной.

Действительно, картинка была примечательная.

Английская делегация стала выбираться из автомобилей. Мадам де Порт стала что-то кричать, но вдруг узнала Черчилля. На лице ее отразилось нечто вроде испуга, и она исчезла с балкона.

— Она не только правит страной, — заметил Ник. — Но, похоже, с удовольствием исполняет обязанности регулировщика движения.

Эта реплика вызвала у Черчилля улыбку.