Титаны Возрождения. Леонардо и Микеланджело

Теперь, если Его Святейшество хочет продолжать, пусть он названный вклад поместит здесь, во Флоренции, в то место, в какое я напишу. У меня заказано в Карраре много мрамора, который я прикажу переправить сюда, а также вызову тех людей, которые у меня там имеются. Хотя мне это и было бы очень невыгодно, но я не побоялся бы создавать такое произведение здесь. И я мало-помалу пересылал бы уже готовые вещи, так что Его Святейшество получал бы от этого такое же удовольствие, как если бы я был в Риме, а то и большее, ибо он увидел бы уже готовые вещи, не имея от этого иных хлопот. Что же касается названных денег и названной работы, я возьму на себя те обязательства, какие захочет Его Святейшество, и выдам ему здесь, во Флоренции, те заверения, какие он от меня потребует. Будь что будет, но я обеспечу это в любом случае – всей Флоренции для этого достаточно. Еще имею сказать вам следующее. Выполнить эту работу в Риме за ту же цену невозможно. Я смогу это сделать здесь со всеми удобствами, которые у меня имеются и которых там нет, и к тому же я буду работать лучше и с большей любовью, потому что мне не придется думать о стольких вещах»[282]

.

Как утверждают биографы, Донато Браманте, после свержения Лодовико Моро перебравшийся из Милана в Рим, где был назначен главным архитектором собора Святого Петра, убедил Юлия II поручить Микеланджело роспись потолка в Сикстинской капелле, построенной Сикстом IV. Правда, очевидец тех событий Пьеро Росселли в письме Микеланджело 10 мая 1506 г. свидетельствовал, что идея поручить ему роспись потолка капеллы исходила от папы, а Браманте пытался его отговорить, утверждая, что Микеланджело не хочет брать на себя эту работу, так как не справится с ней, «потому что ему не приходилось часто писать фигуры, и особенно потому, что эти фигуры должны быть написаны на своде и в ракурсе, а это совсем другое дело, чем писать их на земле». Росселли вступился за Микеланджело и, не смущаясь присутствием понтифика, сказал Браманте «большую гадость» (una villania grandissima), приведя его в замешательство. «Это было так сильно, что Браманте не знал, что ответить, и сделал вид, что он не так выразился»[283]

.

Пока Микеланджело занимался завершением картона «Битвы при Кашине» и статуи святого Матфея (1506, Флоренция, Академия изящных искусств)[284] – первой из ансамбля 12 апостолов, заказанного ему в 1503 г. цехом флорентийских шерстянщиков, – Юлий II требовал его возвращения в письмах Синьории. В конфликт пришлось вмешаться Пьеро Содерини и его брату кардиналу Франческо Содерини, епископу Вольтерры, в ноябре 1506 г. убедивших Микеланджело встретиться с папой в Болонье, оккупированной папой после изгнания Джованни II Бентивольо. Когда Микеланджело прибыл к Юлию II, тот заявил: «Вместо того чтобы тебе к нам прийти, ты ждал, когда мы придем к тебе?» – желая этим сказать, что Болонья находится ближе к Флоренции, чем Рим. Когда Микеланджело извинился за свой поступок, один из присутствовавших епископов (по утверждению Кондиви, это был кардинал Содерини, но Вазари пишет, что он не присутствовал на этой встрече, так как был болен) заметил, что люди подобного рода помимо своего искусства ни в чем другом не смыслят, и попросил даровать Микеланджело прощение, на что папа со словами: “Это ты невежда, что говоришь о нем гнусности, каких мы ему не говорим” ударил прелата дубинкой, после чего слуги выгнали его. Сменив гнев на милость, понтифик вскоре заказал Микеланджело свою бронзовую статую, работа над которой была начата в начале 1507 г. Биографы добавляют, что когда Юлий II пришел посмотреть модель и увидел, что правая ее рука поднята, то поинтересовался, благословляет ли она или проклинает. Микеланджело сказал, что она увещевает народ вести себя благоразумно, спросив понтифика, не вложить ли ему в левую руку книгу, на что тот ответил: «Дай мне в руку меч – я человек неученый»[285].