Тито и товарищи

Не акцентируя внимания на вопросе, несет ли Михайлович личную ответственность за коллаборацию с врагом, Маклин в своем донесении ограничился характеристикой великосербских, антихорватских и реакционных тенденций его политики, а также упомянул о его неспособности сплотить вокруг себя югославские народы и о его военной инертности. Его сообщение дошло до Лондона в то время, когда подтвердилось известие об изменении отношения немцев к четникам. Верховное командование вермахта в Юго-Восточной Европе 1 ноября выпустило коммюнике, в котором было сказано, что партизаны представляют чрезвычайно серьезную опасность. Поэтому теперь главная задача немецкой армии – не защищать Балканы от возможной высадки союзников, а разбить отряды Тито. Естественно, это привело к кардинальному изменению политики по отношению к четникам: уже 22 ноября британцы распространили сообщение о договоре между немецким командованием и представителем Михайловича в Черногории: в нем шла речь о прекращении их взаимной вражды на территории к западу от Сараева как о первом шаге организации общей борьбы против партизан[644]

.

Меморандум Маклина и информация, собранная разведывательными службами, окончательно убедили Черчилля в том, что партизаны – единственная группа сопротивления, которая успешно «бьет» немцев. На встрече с Ф. Рузвельтом и Сталиным во время конференции в Тегеране (28 ноября – 1 декабря 1943 г.) он заявил, что в борьбе против вермахта Тито достиг намного большего, чем Михайлович, и поэтому британцы намерены поддерживать его «всеми силами». При этом он завел речь о возможной высадке на севере Адриатического побережья, что обеспечило бы англо-американским силам прорыв через Люблянское окно в Среднюю Европу. Вероятно, Сталин взял это на заметку и, хотя тогда не уделил большого внимания югославским проблемам, в тайном договоре трех великих держав было записано, что необходимо помогать партизанам «как можно больше поставками и снаряжением, а также акциями коммандос». Рузвельт также выразил свое согласие, и американская разведывательная служба – Управление стратегических служб (УСС) – установила контакты с Тито и стала посылать ему из Бари оружие и одежду[645]

.

Размах партизанского движения и его проблемы

Переломные события весны и лета 1943 г. оказали большое воздействие и на внутреннюю обстановку в партизанском движении. Поскольку уже можно было прогнозировать окончание войны, стало ясно, что необходимо заложить основы нового государства еще более определенно, чем это было сделано на I сессии АВНОЮ. Руководители Коммунистической партии не сомневались, что оно будет коренным образом отличаться от прежнего. Светозар Вукманович – Темпо, представитель Тито в Македонии, Албании и Греции, в момент откровенности признался греческим товарищам: «Мы никогда не допустим, чтобы в Югославии восстановилась старая власть и чтобы были проведены “свободные выборы”. Мы принесли слишком много жертв, чтобы допустить это! Мы не позволим силам союзников прийти в наше государство. Только те силы, которые завоевали победу над оккупантом, могут проводить выборы новой власти.»[646]

А Тито уже в 1942 г. опубликовал статью «Национальный вопрос Югославии в свете народно-освободительной борьбы», в которой он пытался примирить разные исторические традиции и территориальные интересы югославских народов, пообещав им федеративное государственное устройство[647]. На заседании Политбюро КПЮ он выдвинул предложение в этом духе: силы народно-освободительной борьбы должны отказать лондонскому правительству в праве выступать от имени народов Югославии и окончательно взять в свои руки власть в государстве. «Тито и все мы, кто принимал участие в этом заседании Политбюро, – писал Кардель, – осознавали, что это наше решение вызовет недовольство и негативную реакцию у правительств великих держав, и, особенно, что оно может вызвать определенные политические разногласия между Советским Союзом и западными великими державами. <…> Настал момент, когда интересы народно-освободительного восстания и будущности наших народов были для нас важнее реакции великих держав»[648].