Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь

За столом сидел господин с землистого цвета лицом и плотно сжатыми тонкими губами. Видавший виды парик на его голове покосился, потертое жабо местами порвалось, но господин делал вид, что так и должно быть, и, вероятнее всего, все в округе ему верили.

– Господин Фату! – Путник поклонился так низко, что едва не коснулся носом земли. – А вот и я! Я отправлял вам весточку о достопочтенном молодом господине из города Сорок Восемь, помните?

– Ах, конечно, конечно! – Господин Фату перегнулся через стол и протянул тонкую, изящную ручку Путнику, и тот ее с жаром потряс, а потом и Тюльпу, который слегка ее сжал: все же доверия обнищавший господин ему не внушал.

– Итак, ваша бумага, по которой госпожа Энли обязана выплатить мистеру Твалю тысячу двилингов за возвращение господина Энли, я полагаю? – Мастер по бумагам елейно улыбнулся, и его тонкие седые усики неприятно дернулись.

– О, мне еще нет семнадцати, господин Фату. П-пока меня следует называть только по имени: господин Тюльпинс.

Господин Фату взмахнул широким рукавом рубашки и выудил оттуда очки в тонкой оправе. Он поднял со стопки бумаг верхнюю и придирчиво перечитал:

– Ох, вы правы! Я оформил все именно так, как вы сказали! Ну, вот же… так… так… Госпожа Энли… мистеру Твалю… за господина Тюльпинса… – Лицо господина Фату просияло. – Да, именно так! Документ нуждается только в вашей элегантной подписи!

– Давайте, молодой господинчик. – Путник сунул в пальцы Тюльпа перьевую ручку и нетерпеливо подтолкнул его вперед. – Минутное дело!

Тюльпинс застыл над пожелтевшей бумагой, пытаясь разобрать хотя бы слово, но Путник внезапно взвыл:

– Сколько времени?! Нет, сколько, вы говорите, времени?! – Путник схватился за голову. – Молодой господин, мы ужасно опаздываем! Подписывайте скорее, иначе мы опоздаем на корабль, и в город Сорок Восемь нам будет не поспеть!

– Что? – Тюльпинс недоуменно уставился на проводника. – Нам требуется еще п-п-пересечь море?

– Уйму морей! Просто уйму! – Глаза Путника расширились от ужаса. – Ну же, подпишите, а потом я вам обо всем расскажу!

Тюльпинс, проигнорировав тревожную лампочку, мигающую в его мыслях, наградил престранную пожелтевшую бумажонку изящным росчерком.

Путник расхохотался, а господин Фату тут же велел молодому господину ожидать снаружи. Мол, есть еще некоторые приватные финансовые дела, которые не терпят отлагательства и присутствия посторонних.

Тюльпинс угрюмо поклонился недогосподину, а потом и его охране: все-таки его не покидала мысль, что состоявшаяся письменная договоренность еще сможет доставить ему некоторое беспокойство.

Сквозь шумную площадь и извивающиеся в танце тела Тюльпинс протиснулся к карете Путника и сел на неубранную подножку. Он удивленно осматривал стального цвета небо и мелкие крупинки, сыплющиеся из облаков. Стало быть, уже наступила зима? А в Сорок Восьмом, наверное, сейчас начинаются самые жаркие приготовления к балу госпожи Полуночи: несказанного размаха событие происходило лишь один раз в три года, и пускали туда только избранных. В прошлые разы Тюльпинс был еще очень мал, но сейчас он обязательно получит приглашение на пиршество. Осталось только найти спутницу, не идти же с престарелой мамашей. Хотя и она, к сожалению, наверняка будет там.

– Умирать в одиночестве страшно.

Тюльпинс встрепенулся и недоуменно уставился на мужчину в высоком цилиндре. Незнакомец стоял против солнца, и лицо его удавалось рассмотреть с большим трудом.

– Вы это мне, п-простите? – Тюльпинс поднялся на ноги и кивнул в знак приветствия.

– Эй, можешь не разыгрывать этих сцен. Я не держу на тебя зла.

Говоривший оказался юношей с удивительно пытливыми темными глазами. Он протянул руку Тюльпинсу, будто они и в самом деле были добрыми знакомыми.

– Что?

– Ты был неправ. Теперь я могу это сказать с полной уверенностью. – Парень усмехнулся.

– П-простите? – Тюльп смутился. – Я не уверен, что вас понимаю.

– Эй, да хватит ломать комедию! Или ты хочешь, чтобы я поверил, что ты научился делать всякие фокусы по-настоящему и от одного из них у тебя отшибло память? – Парень похлопал молодого господина по плечу и миролюбиво улыбнулся. – Я выкарабкался, хоть в это и не верил. Но она верила, понимаешь? А оттого не кажется, что сила – в зависимости. Ну да ладно. Знаю, что мои слова для тебя ничего не значат. А я вот даже работу нашел. Сейчас тут дела подправлю и уеду в Двадцать Третий. Как думаешь, защитник – неплохая профессия, а?

Тюльпинс лишь скривился и неопределенно кивнул: безумцам лучше не перечить.

– А ты как, все в поисках? Ты бы остановился, правда. Хотя ты, конечно же, меня не послушаешь… Ладно, Эй. Не думал, что это когда-нибудь скажу, но я был искренне рад тебя видеть! Можешь даже мне написать! – Незнакомец лучезарно улыбнулся.

– Я… Да, я вам… тебе… Я напишу. Т-точно. – Тюльпинс покраснел, но предпочел соврать.

– Эй, ну, бывай. – Юноша приподнял цилиндр. – И всегда улыбайся: в этом залог любого успеха! – Незнакомец погрозил Тюльпинсу пальцем. – Ведь так?

– М-да… Именно так.