Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь

– Не спится? – спросила девчонка не оборачиваясь.

– Д-да, что-то странная выдалась ночка.

– Как ты понял, что туман не опасен? Я думала, господа не гуляют по ночам.

– Случайность. Негде б-б-было п-п-переночевать, – уклончиво ответил Тюльпинс. Не хотелось ему вспоминать о смерти Самсела и старой свалке.

– В городе что-то происходит. Знаешь?

– Не только в городе, – зачем-то брякнул Тюльп. А ведь он не собирался никому рассказывать о деревне. Но девчонка уже удивленно вскинула брови и пытливо на него уставилась.

Тюльпинс порылся в кармане и выудил открытку.

– Я был там, что-то происходит и у них. По сравнению с ними у нас все отлично, как мне кажется.

– Люди умирают. Раньше тела оставались на улицах, а теперь даже их не найти. – Судорожный вздох вырвался из узкой грудки Эйверин и паром повис в воздухе.

– Все дело в тумане? – Тюльпинс никогда не отличался проницательностью, но вдруг подумал, что девчонка могла потерять кого-то близкого в одну из страшных ночей. Мать Самсела сказала, что бедняки умирают чаще. Что ж, к кому еще можно отнести Эйверин, если не к беднякам?

– Не только в нем. Хотя и он что-то значит. – Девчонка провела тонкими пальчиками в воздухе, словно перебирая струны. – Я видела однажды двоих мужчин. Они волокли куда-то старика…

– О, т-так они меня п-п-по голове и огрели! – Тюльп оживился. – Наверное, они. Больше ведь некому бродить по ночам, правда? Я просто шел к Верхнему городу без цели, а они напали. Очнулся уже у комиссара. – Парень хохотнул, вспоминая, какой ужас его тогда охватил. Кто же мог знать, что все обойдется.

– Сможешь показать, где ты их видел? – Глаза девчонки возбужденно сверкнули. – Это было в Нижнем городе? Ты как там оказался?

– М-м-м-мой друг живет… жил недалеко от Нижнего. Я узнал, ч-ч-ч-что он… – Тюльпинс тяжело вздохнул, потупившись.

Эйверин вдруг сжала тонкими пальчиками его плечо, и этой поддержки было достаточно. Тюльпинс удивленно уставился на девчонку. Он вдруг почувствовал, что больше не один.

Они побрели к калитке, обходя многочисленные хозяйственные постройки. Все-таки двор у госпожи Полуночи был огромен. Тюльпинс, бывавший раньше только у парадного входа, все время суетливо оглядывался: ему очень хотелось показать девчонке оранжерею с нужного ракурса. Он помнил свой восторг, когда впервые увидел ее в детстве. И хоть посетил он с тех пор немало городов, прекраснее строения никогда не видывал.

Наконец она показалась: крупные разноцветные стекла, запотевшие изнутри от влаги, собирались воедино в величественное здание, оплетенное искусно выкованными стеблями и цветами. Кое-где виднелись золотые птички, глаза которых сверкали драгоценными камнями, ящерицы из редчайшего малахита и тонкие стрекозы из яркого янтаря. Буйство красок и величие самой природы – вот чем была оранжерея госпожи Полуночи.

– Эйверин, – Тюльпинс подергал девочку за рукав, – смот…

Тюльп застыл, увидев на открытом балконе особняка, вблизи крыши, темную фигуру. Девчонка обернулась и восхищенно вздохнула.

– Так красиво…

– Нет, нет, Эйверин. Посмотри. – Тюльпинс показал пальцем на балкон. – Это ведь?..

– Да, – на выдохе сказала девчонка, присмотревшись.

Она задышала чаще и прижала руки к груди. Довольно дурацкая привычка – по ней сразу можно понять, что девчонка волнуется. Глазки-угольки жадно впились в того, кто стоял на балконе, и Тюльпинсу даже пришлось потянуть Эйверин за руку, чтобы она пришла в себя.

А мистер Гиз все стоял на своем посту, крепко сжав пальцами металлическое ограждение. Глаза его были закрыты, холодный ветер трепал полы пиджака, но мужчина этого словно не замечал.

– Эй, ты замерзла? Ты чего так дрожишь? – Тюльпинс увидел, как трясется подбородок у Эйверин. – Не переживай за него. Он ведь приближенный госпожи Полуночи, ему ничто не навредит.

– Он – приближенный Полуночи, да. – Девчонка сглотнула и опустила голову. – Пойдем? Покажешь мне то место. До прощания еще есть пара часов.

Тюльпинс вытряхнул снежинки из-за шиворота и посмотрел на розовеющее небо.

– До Нижнего города очень долго идти, а мне просто необходимо вернуться домой и поговорить с экономкой. Составишь мне компанию?

Эйверин неопределенно пожала плечами. Мол, почему бы и нет? Тюльпинс чувствовал, как ей хочется обернуться, поэтому поторопился к калитке для слуг.

Уже по дороге к улице Дуя, заранее ругая себя за назойливость и любопытство, он тихо спросил:

– К-к-как считаешь, мистер Гиз красивый?

Девчонка споткнулась и тихо ответила:

– Да, очень красивый.

Тюльпинс вскоре запыхался, но не попросил девчонку замедлить ход. В ней чувствовалась такая сила, что ему стыдно было признаваться в слабости.

На одном из пригорков Эйверин остановилась, задумчиво осматривая улицу Цветов, идущую вниз, переулок Самсвиля, уходящий прямо и вбок, и поднимающуюся в гору улицу Солнца. Тюльпинс догнал ее и мысленно поблагодарил за возможность отдышаться.

– Сорок Восьмой похож на огромный блинчик, которым накрыли холмы.

– Что? – Тюльп озадаченно осмотрел домишки, спускающиеся все ниже и ниже.