Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь

– А тебе, милая моя девочка, – в голосе Полуночи послышались стальные нотки, – как тебе здесь живется?

– Я думала, что Тюльпинсу положено отвечать за нас обоих. У меня так красиво все равно не выйдет.

– Я хочу слышать оба ваших мнения, детка. Потому что вы оба для меня важны и абсолютно равнозначны. – При этих словах Тюльпинс обиженно нахмурился. – Как вам учитель? Он успел рассказать, чего вы стоите? Какая судьба вам уготована?

– Да. И мы почти его поняли. – Эйверин поджала губы. – Тюльпинс, отвечай. Теперь твоя очередь.

Тюльп покраснел от такого возмутительного кривляния. Он вновь промямлил что-то типа «превосходно, мы рады, все очень хорошо» и стыдливо замолчал.

– Милые мои, тогда у меня маленькая просьба. Вы ведь знаете, что скоро пройдет мой бал. – Госпожа Полночь просияла. – Это – главное событие в судьбе нашего города. Но этот бал должен получиться особенным, а все потому, что он – последний.

– Как? – вырвался изумленный возглас у Тюльпа.

– Что? Вы куда-то уезжаете? – настороженно спросила Эйверин.

Госпожа Полночь, казалось, забыла о существовании Тюльпинса. Она чуть подалась вперед, глядя на Эйверин, и тихо, переходя почти на шепот, спросила:

– Милая девочка, тебя, я вижу, очень заботит то, что я могу уехать?

– Вы ведь наша госпожа. – Эйвер потупилась. – Что же случится с нами, когда вы покинете Сорок Восьмой?

– Ах, вот как. Понимаю. Чувство самосохранения – весьма похвальное и ценное чувство. Главное, чтобы оно вовремя включалось. – Госпожа Полночь улыбнулась. – Детки мои, вот что я хочу сказать. Я покину город через какое-то время, а потому этот бал должен стать самым лучшим из всех моих балов, понимаете?

Тюльпинс горячо закивал, а Эйверин уставилась на ножку кресла, словно и не услышав слов госпожи.

– Я хочу, чтобы в Сорок Восьмом гости чувствовали себя комфортно. – Госпожа Полночь тоже откинулась на спинку стула. – А тут творится что-то такое, что меня совсем не устраивает. Понимаете, по ночам исчезают некоторые жители…

При этих словах Эйверин резко вскинула голову, будто хотела что-то воскликнуть, но сдержалась.

Тюльпинс даже закашлялся от удивления. Он уставился на Эйверин, широко раскрыв глаза, но та словно не замечала ни его реакции, ни плотно сжатых губ госпожи и ее пронизывающего взгляда.

– Мне нужно, – Полночь вскинула подбородок, – чтобы вы каждую ночь бродили по городу и рассказывали мне все, что вас насторожит.

– Но госпожа, а как же туман? – осторожно спросил Тюльпинс. В его планы не входило изнывать от холода и усталости.

– Туман вам не страшен, мой милый. – Госпожа Полночь ласково провела ладонью по щеке парня, и тот обомлел от счастья.

– Как, впрочем, и всем остальным, – едва шевеля губами, пробормотала Эйверин.

– Ты что-то хочешь сказать, милая? Говори громче. – Госпожа поднялась с кресла и встала за спиной у служки.

– Нет, ничего. – Эйверин покачала головой. – Мы сделаем все так, как вы просите. Но безопасно ли это? А если на нас нападут?

– Я непременно об этом узнаю. – Полночь положила тонкие пальцы на острые плечи девочки, скрытые тонкой тканью платья, и та невольно вздрогнула. Тюльпинс не мог отогнать от себя весьма противное ощущение, что еще немного – и пальцы госпожи двинутся к тонкой шее.

– Итак, вы меня поняли, мои милые? Можете идти, мистер Гиз, наверное, вас заждался.

Как только госпожа подняла руки и чуть отошла, Эйверин с шумом отодвинула стул и, не прощаясь, вышла из зала.

– П-прошу за нее прощения, госпожа. Она, кажется, не всегда н-н-настолько невыносима… – Тюльпинс вскочил на ноги и низко поклонился.

Госпожа Полночь улыбнулась и протянула ему руку. Бывший господин, не помня себя от счастья, приложился полными губами к холодной коже.

– Милый Тюльпинс, мне кажется, твоя матушка могла бы тобой гордиться. Ты стал таким смелым, таким умным, таким решительным…

– Н-ну что вы, госпожа… – Тюльп улыбался, как глупенький мальчишка, которым он себя и ощущал.

– Ты станешь великим, я думаю. Стоит лишь немного подождать, завести правильные знакомства… Так ведь, милый? Ты дорожишь моей дружбой, мой мальчик?

Тюльпинс закивал так, что голова закружилась. Тогда госпожа Полночь подошла еще ближе, и тело Тюльпа обмякло, он едва устоял на ногах. Полночь наклонилась и зашептала парню на ухо:

– Тогда следи за этой девчонкой. Говори мне или Элнеби обо всем, что она задумала. Сбереги нашу дружбу, милый. Защити меня. Ты ведь справишься, правда?

– К-конечно, госпожа! Я… я… я…

– Ты можешь идти, – сказала госпожа Полночь куда более прохладным тоном, чем ожидал Тюльп, и уселась обратно за вышивку. Спустя несколько минут она подняла удивленный взгляд на Тюльпинса и взмахнула рукой так же, как делала при мистере Элнеби.

– Ступай, ступай, милый.

Тюльпинс, с тягостной печалью на душе, добрел до мистера Гиза, но тот сказал, что занятий вновь не будет. Начнутся они назавтра, рано утром, а потому им непременно надобно выспаться. Он отправил мистера Элнеби к госпоже Полуночи и потребовал, чтобы та на одну ночь оставила Тюльпинса и Эйверин в покое. Даже подготовкой к балу запретил им заниматься, чему Тюльп был несказанно рад.