Тлеющие осколки разбитых надежд

— Ммм… Спасибо тебе, Даша. Нет, не беспокоит, — ответил князь Андрей, закрыв глаза. Эти её действия доставляли ему удовольствие и весьма расслабляли, ведь от них боль, которая мучила его почти весь день, утихала. После этого князь Андрей окончательно забыл всё, что тревожило его мысли.

Весьма скоро пришла служанка Варя и аккуратно поставила на стол чайник и две чашки, налила в них чай и ушла прочь.

Дарья вернулась на своё место, взяла чашку и уже пустилась в рассуждения:

— С крестьянами-то это, конечно, хорошо, а то ж вон оно, отпустила я Катерину, а куда она и где — и знать не знаю…

— Большинство, как раз-таки, поддержало эту идею, — произнёс князь Андрей, с удовольствием, делая большой глоток горячего сладкого чаю, — думаю, отец, коли был бы жив, поддержал тоже, — тут ему показалось, что он зря упомянул отца, неожиданно какая-то горечь появилась в его душе.

— Мой отец тоже пытался что-то делать для крестьян, но он человек военный был, оттого ему не до этого в основном было. И ведь восемь лет его уже нет… — она отхлебнула побольше чаю, дабы задавить внезапно накатившиеся слёзы. — Он был бы очень рад, что я вышла замуж за тебя, Андрей, ведь очень уважал твоего отца и так хотел, дабы я полюбила кого-то поистине достойного, — Дарья не хотела плакать сейчас, она была не тем человеком, кого можно легко вызвать на слёзы, но воспоминания о смерти отца — это именно то, что разрывало её душу на части, и князь Андрей очень хорошо понимал это, ведь сам потерял отца.

— Я знал твоего отца. Перед Аустерлицким сражением приходилось встретиться, я говорил тебе когда-то. Он просил меня, дабы я рассказал своему отцу, что говорил с ним, я пообещал, что, ежели вернусь, сделаю это, а он ответил мне, что я вернусь, ведь мне жить да жить ещё… — князь не стал рассказывать, что было дальше, хотя фраза была не закончена. Далее Алексей Кибаков сказал, что своё уже отжил, он будто предчувствовал свою смерть, так думал князь Андрей. Княгиня в ответ не говорила ничего, а лишь, с какой-то тоскою, глядела на мужа.

— А своему отцу я не успел тебя представить… Только упомянул, — произнёс князь Андрей и вновь сделал, уже весьма большой, глоток. Чай был очень горячий, и князь, с трудом и чуть не подавившись, проглотил его.

— Доводилось говорить с ним, как раз на похоронах отца… Николай Андреевич выразил мне соболезнования и сказал, что мой отец был очень хорошим человеком, — Дарья сделала глубокий вдох и задрала голову вверх на небо, но скоро вновь опустила её.

Болконский не знал, что сказать жене. Неловкое молчание, с подмешанной горечью, повисло в свежем вечернем воздухе. Заметно похолодало, запад уже не горел ярким пламенем, но окончательно ещё не стемнело, сверчки кричали свою летнюю песню, светлячки, словно маленькие звёзды, мелькали в траве, а где-то по деревне слышались голоса крестьян.

Князь Андрей осторожно коснулся рук Дарьи, сложенных на её коленях, отчего княгиня вздрогнула и резко повернула голову к нему.

— Тебе холодно? — произнёс Андрей, положив другую свою руку на холодные руки жены.

— Немного, — княгиня Дарья взглянула на мужа. — У тебя такие руки тёплые… — тихо произнесла она и легонько вытащила свои руки из-под его. Далее Дарья придвинулась к князю и прижалась к его плечу, а он взял её за руку.

— Пойдём в комнату, там тепло.

— Позже, — прошептала княгиня, закрыв глаза. — Помнишь, ты говорил мне, что я похожа на Луну?

— Помню, ты тогда сказала мне, что я Солнце, раз ты Луна.

— Да, Солнце. Моё Солнце.

— А ты моя Луна… — шепнул он ей на ухо. — Только моя.

Они понимали всю боль утраты и понимали друг друга, но молчали. Князю Андрею не нужны были слова, он знал, что она его понимает, и княгине Дарье они не были нужны, ведь она знала, что он понимает её. Вместо тысячи пустых слов молчание. Что было в нём? Что-то такое необъяснимое, что нельзя увидеть, а лишь почувствовать сердцем, одно большое и возвышенное чувство — любовь, способное противостоять страданиям и лишениям.

Часть III. Глава XIII.

***

Этот июньский день был самым обычным и непримечательным. Было около одиннадцати вечера, за окном был ливень, Андрей и Дарья уже спали, Николенька тоже спал, а княжна Марья была сейчас в Москве, на следующий день она должна была приехать. Завтра ранним утром Болконским нужно было ехать в Петербург, по важным делам. Нарушил их покой громкий стук в дверь и крики крестьянки Варвары за ней: «Дарья Алексеевна! Андрей Николаевич! Беда! Беда!»

Княгиня проснулась сразу и, чуть привстав с кровати, громко спросила: — Какая беда, Варя?

— Что случилось? — недовольно пробормотал князь Андрей, подняв голову с подушки.

— Николай Андреевич пропал!

После этого Болконские оба вскочили с кровати, сон у обоих как рукой сняло. Дарья накинула на себя халат, она сразу побежала в сад, князь за ней.

— Постой, Даша! Дождь ведь какой, промокнешь! Думаешь, он вышел из дому в такую-то погоду? — князь Андрей накинул на себя плащ, который подвернулся ему под руку.

— Варя сказала, что в доме его нигде нет.

— Думаешь, он в саду?