Тлеющие осколки разбитых надежд

— За здоровье вас — Болконских! — он поднёс его край к губам и сделал глоток. — Ах, fabuleux[32], — с восторгом, продолжил он и, чуть ли не залпом, выпил всё.

— Благодарствую… — ответила Дарья, пристально глядя на брата и внутренне удивляясь, как же это он и глазом не моргнул, так быстро выпил целый бокал вина.

— Слушай, тогда ведь вам с Emilié точно есть о чём поговорить, я сейчас позову её, — Михаил поставил пустой бокал на стол и отошёл в толпу.

«Слушать её ломаный русский… Хотя может оно и лучше, чем общаться с женою Пьера. Или не лучше? Один Бог знает…» — подумала княгиня, она хотела уйти, но князь Михаил, вместе с женою, уже шёл к ней. Они о чём-то говорили, Болконская расслышала только одну фразу брата на французском: «Emilié, parle à Dori pour l'instant. Je reviens vite.»[33]

Княгиня Эмилия (Эмили) Кибакова была дама двадцати пяти лет ростом гораздо выше Дарьи, с почти белыми, чуть желтоватыми, волосами и каким-то кукольным лицом, с добрыми зелёными глазками, глядевшими на всё с интересом, румяными щеками, прямым носом и пухленькими губами. В её внешности не было ничего русского, ибо от роду она англичанка. Видно, что княгиня Кибакова была очень мила и открыта, она всем улыбалась, эмоции всегда были на её лице. По фигуре Эмилия была очень худа, но сейчас пополнела на четвёртом месяце беременности, почти также, как Дарья на восьмом. В высшем свете её считали красавицей, каковой она и являлась, и очень любили. В сравнении с ней, княгиня Дарья была даже весьма некрасива, но в Эмилии не было той утончённости, величия, естественности и харизмы, она была просто красива как кукла. Сегодня княгиня была в платье таком же зелёном, как её глаза, с открытыми плечами, перчаток на её руках не было.

Кибаков подошёл к сестре ближе и, нагнувшись к ней, тихо произнёс: — Поговори с Emilié, а я отойду ненадолго. Только, прошу, без твоих всяческих выходок, — после чего он вновь скрылся в толпе.

— Здг’авствуйте, Dorotheé, очень г’ада вас видéть, — неуверенно и с паузами, звонким приятным голосом, произнесла Эмилия и как-то взволнованно улыбнулась.

— Здравствуйте, Эмилия Георгиевна. Вы только не волнуйтесь так сильно, мы ведь с вами и раньше виделись, — уверенно и быстро, своим немного грубоватым от природы голосом, ответила Дарья Болконская, заметив неоправданное замешательство Эмилии. — А то, что Михаил оставил нас одних — это ничего, я ведь вам ничего плохого не сделаю.

— Michél сказал мне, что вы enceinte[34]…

— Да, семь месяцев, уже восьмой. Я слышала, вы тоже, как ваше здоровье?

— Толькó четвег’тый месяц. А здог’овиé не плохо. Я не в пег’вый г’аз уже. В пег’вый г’аз мне былó очень effrayant[35]… N'as-tu pas peur, Dori?[36]

— Отчего мне должно быть effrayant? Я хоть и в первый раз, но я ведь в возрасте уже и много чего видала, к тому же мой муж всегда рядом со мною.

— Я слышала, ваш муж намногó стаг’ше вас, ведь так? Ему, кажется, уже многó лет…

— Кто такое сказал? Это, получается, вы хотите сказать, что Андрей Николаевич стар? — чуть громче и с нажимом, произнесла Дарья, вскинув голову. — Он старше меня всего на пять лет и три месяца, ему недавно лишь тридцать шесть, — ей было неприятно слышать такие вещи о князе Андрее, хоть она и понимала, что жена её брата просто не понимает, что говорит, от незнания языка.

— Pardonne moi[37], я не хотелá обидеть вас, Darie Алексеевнá, вы же знаете — я на г’усском плохо понимаю. Я хотелá сказать, что он стаг’ше вас, — Эмилия весьма смутилась, было видно, что её румяные щёки раскраснелись ещё больше.

— Ничего, ничего, не волнуйтесь только, вам ведь нельзя, я всё понимаю, — княгиня Дарья чуть улыбнулась, — но впредь, Эми, прежде, чем что-то говорить, ежели вы не знаете этого, подумайте, стоит ли, ибо кто-то может обидеться. Я зла не держу на вас, не беспокойтесь, но слышать такие вещи о моём муже мне очень неприятно.

— Ну как вы здесь? — неожиданно появился князь Михаил. Княгиня Дарья обратила внимание на его сбивчивое дыхание, казалось, будто он только что бежал откуда-то.

— Оказывается, мой муж в свои тридцать шесть уже стар, а я и не знала… — Дарья взяла брата под руку и грубо оттащила его в сторону.

— Что ты так грубо… Я думаю, Emilié просто не поняла, что сказала, у неё ведь с русским плохо, — Михаил боком неуклюже поплёлся и чуть было не упал, но всё же удержался на ногах. — Отпусти, люди смотрят же.

— За столько лет пора бы уже и выучить русский подобающе. Это же слушать просто невозможно! — княгиня Дарья отпустила брата. Она развернулась в противоположную от него сторону и направилась обратно к Наташе Безуховой.

— Дарья Алексеевна, кто эти люди, с которыми вы говорили?

— Князь Михаил — мой брат и его жена — Эмилия, — произнесла Дарья.

«Хм… А кто мне мешает прочесть эти записи сейчас?» — подумала она и вновь обратилась к Безуховой: