Тлеющие осколки разбитых надежд

Шесть дней князь Андрей пробыл в Москве на съёмной квартире. Очень тяжело далось ему это время. Он будто медленно сходил с ума от сильного чувства вины, давящего одиночества и дикого желания просто сгинуть в небытие. Андрей совсем не спал, ночами, словно загнанный зверь, нервно ходил по комнате из угла в угол, открывал окно и от невыносимой духоты бессмысленно вдыхал морозный обжигающий лёгкие воздух, хватал снег с карниза и злостно сжимал его в своих маленьких ладонях, а когда становилось нестерпимо, до дрожи во всём теле, холодно, вновь закрывал окно, после ложился на кровать, утыкаясь лицом в подушку, и долго ворочался с боку на бок, то укрываясь одеялом, то отбрасывая его подальше, а как только чуть-чуть начинал засыпать, в ужасе, вскакивал — все эти действия повторялись каждую ночь, до самого утра. Днём, пытаясь отвлечься, князь, в одиночестве, часами гулял по заснеженному городу и заходил в трактир, где выпивал немного вина, но и всё это не помогало… Что-либо постоянно напоминало ему о жене и об его поступке, а также беспокоили мысли, как ей сейчас горько и больно от всего этого. Князь Андрей очень хотел видеть Дарью и чувствовал перед ней ужасную вину, какую чувствовал перед Лизой после её смерти, но ежели тогда князь Андрей не мог уже ничего сделать, то сейчас он ещё мог всё исправить.

Гордость не позволяла, оттого он ни на секунду не переставал терзаться.

В один день ему доставили письмо от сына Николая, которое его попросила написать княгиня:

«Здравствуйте, Отецъ. Очень прошу пріѣхать Васъ въ Лысые горы, точно двадцать перваго числа сего мѣсяца, весьма срочно, но не ранѣе и не позднѣе этого дня.

Вашъ сынъ Николай Болконской»

Князь Андрей приехал в Лысые горы двадцать первого декабря, как и просил его сын. Он вошёл в дом и, даже не снимая шинель, прошёл в главную комнату, где, на удивление, его встретила сестра.

— Здравствуй, Андрюша, с днём рождения, mon cheré, — произнесла графиня Марья, мягко улыбнувшись, и подошла к брату.

— Здравствуй, Маша. Спасибо, — князь Андрей нежно поцеловал руку сестры. Он был очень рад её видеть. — Что ты здесь делаешь? — только и успел произнести князь, как тут же увидел Пьера.

— Это Darie позвала нас всех, на твой день рождения.

— Здравствуй, André, поздравляю тебя, — Безухов пожал его руку.

Князь Андрей был очень удивлён происходящему, на душе стало как-то приятнее, тем более от того, что это именно Дарья позвала их.

«Значит, она не держит на меня зла?» — пронеслось в его голове.

Сейчас же откуда-то выбежала его единственная дочь — Катя, которая была так похожа на его жену.

— С днём рождения вас, папенька! — взвизгнула она и, подбежав к отцу, обняла его.

— Спасибо, доченька, — мягко ответил Болконский и погладил её по голове.

К нему подошла крестьянка Софья, поклонилась и произнесла: — Андрей Николаевич, княгиня ждёт вас в вашей комнате.

Князь стремительно направился туда. Ему было уже без разницы на свою гордость, он просто очень хотел видеть её, больше ничего ему не было нужно. Князь Андрей вошёл, хотя скорее вбежал, в комнату. Дарья, что стояла посреди неё спиной к двери, сразу же повернулась к нему. Она была в красном закрытом платье, поверх которого на её плечи была накинута пуховая шаль.

Князь Андрей, с волнением, сглотнув, замер, ибо отчего-то растерялся и ещё сколько-то секунд глядел на неё. Тут же в его душе появился какой-то порыв чувств, с которым Андрей не совладал, он быстро подошёл к княгине и, прижав к себе, крепко обнял её.

— Даша, милая Дашенька, прости меня, пожалуйста, за всё. Я был не прав, — произнёс князь Андрей, с любовью, целуя её в макушку. — Я ушёл… Ушёл с государственной службы навсегда.

— Андрей… Я, конечно, прощаю тебя, я просто очень за тебя боялась. Ах! Милый мой, Андрей, — тихо, чуть хрипло, ответила Дарья. Она крепко обхватила его спину, сжав руками шинель, и уткнулась лицом в его левое плечо.

— Твой, Дарьюшка. Душа моя, моя Дашенька! — говорил князь Андрей, поглаживая её по спине и сильнее прижимая к своей груди, по которой от волнения металось его измученное сердце.

— Твоя, Андрюша, твоя! Твоя княгинюшка с крестьянским именем… Только твоя, — княгиня резко замолчала и ещё сильнее сжала его шинель. Князь почувствовал, как её тело начинает содрогаться от плача, а его плечо становится мокрым от её слёз.

Князь Андрей никогда не плакал, но сейчас слёзы навернулись ему на глаза, он даже не сдержался и не пытался этого делать, и слезинки из его ясных сероголубых глаз стали медленно капать на плечо жены. Князю Андрею стало так легко, будто тяжёлый камень упал с его души. Тёплые руки княгини Дарьи, с любовью, обнимали его, князь забывал обо всём от её нежных прикосновений, которые чувствовал даже через свою толстую шинель и её перчатки. Она плакала, и он плакал, а отчего плакали — они и сами не знали и знать не хотели.