Тлеющие осколки разбитых надежд

— Извините, ежели я помешал вам, — в комнату вошёл девятнадцатилетний Николай в военном мундире капитана. Ростом он был чуть выше своего отца, черты его лица были такими же сухими, красивыми и определёнными как у князя Андрея. Цвет его глаз за эти годы не изменился, а оставался таким же серо-голубым. — Батюшка, мне нужно с вами поговорить, — продолжил он, но, увидев родителей в таком состоянии, пришёл в растерянность. — Видно, я не вовремя…

— Я выйду, не буду мешать вам, — Дарья, достав платок и быстро стерев им слёзы, с покрасневших глаз, нехотя выпустила мужа из объятий и направилась к двери, но он перехватил её за руку.

— Пущай Дарья Алексеевна останется здесь, у нас нет секретов, — Андрей отпустил её, осторожно стёр слёзы со своего лица, взял сына под руку, подвёл его к окну и произнёс, уже менее твёрдым тоном: — Я тебя слушаю, сынок.

— Для начала поздравляю вас с праздником, батюшка.

— Благодарю. Но я не думаю, что ты сейчас пришёл только ради этого.

— У меня весть: я намерен жениться.

Князь Андрей усмехнулся.

— Неужели на ней? Так скоро?.. — он, видно, знал, кто была «она».

— Да, на дочери Михаила Алексеевича — княжне Анастасии. Я знаю, многие скажут, что она моя кузина, но ведь и вы, и маменька, и я, и Михаил Алексеевич знаем, что нет, мать ведь мне неродная, я помню это. Да, я очень люблю её, как родную, но то, что мы неродные по крови, здесь наоборот на руку. Скажете, слишком скоро, так мы уже год близко знакомы и любим друг друга, я ждал, пока ей исполнится шестнадцать.

— Хм… — князь глубоко задумался. Он снял перчатку с правой руки и, облокотившись на подоконник, сложил пальцы в замок. Князь Андрей глядел в окно и анализировал слова сына. Простояв так несколько минут, он наконец заговорил: — Что ж, ежели ты правда искренне любишь её, а она тебя, то, разумеется, женись. Я препятствий никаких не вижу.

— Можно я прямо сейчас поеду в Бологое — просить её руки?

— Не нужно никуда ехать, Николушка, — вмешалась княгиня. Отец и сын, с неким удивлением, обернулись на неё.

— Настенька, войди, — мягко, несмотря на естественную грубость и низость тона голоса, произнесла она. В такие моменты её голос становился мягким и приятным.

Дверь отворилась, и в комнату вошла шестнадцатилетняя княжна — Анастасия Михайловна Кибакова — дочь князя Михаила и племянница княгини Дарьи. До чего же она была красива, гораздо красивее своей матери тем, что в ней была утончённость и естественность, и также красивее своей тётушки, на которую была очень похожа. Княжна Анастасия была выше Дарьи, но ниже Эмилии, фигура у неё была полностью тётушкина. На лицо княжна была чем-то похожа на Дарью: у неё были такие же тонкие губы, маленький вздёрнутый носик и большие глаза, но цветом они были словно ясное голубое небо, коих не было ни у кого, из её ближних родственников. Волосы у Анастасии были светло-русого оттенка, как у её отца — князя Михаила. Платье на ней было бордово-коричневого цвета.

— Nasié?.. — с изумлением, произнёс Николай.

— Nicolas… Не ожидала увидеть вас, — не менее удивлённо, проговорила Анастасия, голос её был тонкий, высокий и приятный, как у Эмилии, но по-русски, в отличие от матери, она говорила весьма хорошо.

Николенька обернулся на мать и удивлённо сказал: — Но как же это? Вы обо всём знали, матушка?

— Ежели Андрей Николаевич знал, оттуда и я знаю, — княгиня чуть улыбнулась.

— Завтра утром можете вместе ехать в Бологое, мы благословляем вас, — произнёс князь Андрей, взглянув на жену, на что она ответила: — Благословляем, поезжайте завтра.

Николай и Анастасия, с уважением, поклонились и поспешно вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.

Андрей, сдёрнув вторую перчатку и убрав их обе в карман шинели, снял уже саму шинель, ибо ему стало жарко, и положил её на спинку стула. Он повернулся к Дарье и взглянул в её бездонные тёмно-карие глаза, в которые был влюблён с первого дня знакомства с ней и по сей день утопал в их глубине.

— Марья сказала мне, что это ты позвала её и Пьера, — произнёс он.

— Да, это я их позвала, ведь хотела сделать тебе приятное.

Княгиня тоже сняла со своих рук красные кружевные перчатки, такого же цвета, как её платье, и положила их на стол, а после подошла к князю Андрею ближе и крепко сжала его тёплую руку.

— С днём рождения, Андрюшенька, — с большой любовью, произнесла она поздравление, а в особенности его имя.

— Спасибо тебе, Даша. Мне очень… — князь Андрей не успел договорить, княгиня Дарья, закрыв глаза, осторожно коснулась своими разгорячёнными губами его прохладных губ, накрыв их лёгким поцелуем, который окончательно заставил Болконского забыть обо всём.

— Маменька! Папенька! Зачем вы здесь одни стоите? Вас все уже ждут! — по-детски, пронзительно взвизгнул пятилетний Алёша, который, распахнув дверь настежь, только что вбежал в комнату. Он остановился и, с любопытством, глядел на родителей, своими серо-голубыми, как у отца, глазами; сам он был больше похож на мать, хотя волосы были тоже как у князя Андрея.

Андрей и Дарья удивлённо уставились на сына, пытаясь не показать своего явного замешательства.