Тьма на окраинах города

– В смысле за то, что рассказал тебе эту историю. Наверное, ты слишком молода для нее…

– Нет, – ответила она. – Я узнала о тебе… Ты помогал людям.

Хоппер засмеялся:

– Ну, спасибо!

– Почему ты грустный?

Хоппер посмотрел на Оди, и смех застрял в его горле.

– Грустный?

– Ты спасал людей, – ответила Оди, – но почему-то грустный.

– Я так же видел, как люди гибли.

– Ты пытался спасти даже Святого Иоанна.

Хоппер слабо улыбнулся.

– Ты был героем. – Оди склонила голову набок. – Все герои хорошие.

Еще один простой вопрос. Еще один сложный ответ.

– Наверное, да, но бо́льшую часть времени я просто пытался выжить и выбраться из неприятностей. Послушай, малыш, быть героем – это прекрасно и благородно, но не ради этого мы совершаем поступки. Не надо хотеть стать героем. Нужно просто стремиться поступать правильно. Героизм – это не пункт в должностной инструкции. Быть полицейским – это то, что я считаю для себя правильным. Поэтому я просто делаю свое дело – и тогда, и теперь. Я просто выполнял свои обязанности и старался, чтобы получалось хорошо.

Кивнув, Оди зевнула. Хоппер тоже захотел зевнуть, но попытался сдержаться. Выражение его лица в этот момент рассмешило Оди. Сдавшись, Хоппер встал и потянулся.

– Ну ладно, милая. Пора ложиться. Немедленно. Можешь спать утром, но не слишком долго, хорошо? Я не хочу, чтобы эти ночные посиделки превратились в привычку.

Оди выпросталась из-под одеяла и пошла в свою комнату, но по дороге остановилась у красного стола и взяла в руки карту Зенера, все еще запечатанную в пакете для вещественных доказательств. Хоппер затаил дыхание, глядя, как его дочь смотрит на карту. Затем она положила ее обратно в коробку с надписью «Нью-Йорк», прикрыла крышкой и пошла в спальню.

Дверь закрылась за ней сама.

Хоппер улыбнулся, уперев руки в бока. Он очень устал, но был счастлив. Может быть, Оди что-то поняла о его прошлом, о той прошлой жизни в далеком городе, когда он выполнял работу не только опасную, но и полезную.

О его прошлой жизни…

Хоппер поднял коробку с нью-йоркскими документами и отнес ее обратно в гостиную. Опустившись на колени, он отодвинул ковер в сторону и поднял крышку, прикрывавшую погреб. Затем протянул руку, нащупал выключатель и щелкнул им, осветив маленькое тесное пространство.

После чего поставил коробку на свободное место.

Закончив, он выключил свет, закрыл крышку погреба и пошел спать.

25 декабря 1977 года

Бруклин, г. Нью-Йорк

Это был даже не снег, а какой-то ледяной дождь. Он падал на улицы и тут же замерзал под агрессивно-резким ветром, от которого нулевая температура ощущалась как арктический холод. Вся улица превратилась в сплошной ледяной кошмар, который…

Заставлял Хоппера наслаждаться каждой минутой зимы. Потому что внутри его квартиры в бруклинском кирпичном доме было тепло и светло. А самое главное – его окружала семья.

И сегодня было Рождество.

А Хоппер любил Рождество.

Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. И когда он открыл их минуту спустя, то увидел Диану, глядевшую на него с пола у елки, где она с посильной помощью Сары разбирала завернутые подарки. Теперь Диана держала в руках большой плоский прямоугольный сверток – «наконец-то! Саре она наверняка понравится…» – но, учитывая поднятую бровь и поджатые губы, было сложно сказать, что могла означать эта задержка.

– Все в порядке, дедуля? – спросила Диана.

Хоппер открыл было рот, но не придумал, что ответить. Сара рассмеялась и убедительно объяснила Диане, что папа не может быть дедой. А если мама действительно так думает, то, значит, она – самый глупый человек на нашей улице, а может, и во всем мире!

– Дедуля? – наконец обрел дар речи Хоппер, затем оглядел себя сверху вниз. – Ты хочешь сказать, этот восхитительный свитер, подаренный моей восхитительной женой на Рождество, придает мне взрослый величавый вид?

Диана расхохоталась, вслед за ней засмеялась и дочь, пытавшаяся надеть платье на куклу – это был первый подарок, который она сегодня открыла. Рядом на полу лежал подарок номер два: большая книга с картинками, на обложке которой были изображены разные космические чудеса. Хоппер сам очень хотел поразглядывать эту книгу при первой возможности.

– Нет, дело не в свитере, – ответила Диана. – Но я рада, что он тебе понравился.

– Понравился? Да я в него влюбился!

– Здо́рово! Видимо, поэтому ты только вздохнул и закрыл глаза. Следовало подарить тебе еще трубку и тапочки.

Хоппер усмехнулся:

– Если я даже вздохнул – а я не вздыхал, тебе это показалось, – но если я вздохнул, то это означало только то, что я полностью доволен.

Договорив, он снова откинулся на спинку кресла, демонстративно пошевелил задом, устраиваясь поудобнее, затем сложил руки на животе и притворился, будто храпит, вызвав у Сары новый приступ смеха.

Хлопок руки Дианы по тяжелому подарку вернул Хоппера к жизни. Он подался вперед, взял его в руки и посмотрел на карточку.

– О! Это же особый подарок для Сары от мамы с папой! Иди сюда, малышка. Ну же!