Тьма перед рассветом

- Прошу прощения, миледи. Я ужасно огорчен, - извинился Кирби. В руках у него был небольшой серебряный поднос с изящной чашечкой китайского фарфора и крохотным чайником. - Я услышал внизу чьи-то шаги и спустился узнать, кто это, но вы, видно, так глубоко задумались, что я не решился побеспокоить вас. Просто решил, что вы не откажетесь выпить чашечку чая, он поставил поднос на чайный столик возле одного из кресел, подождал, пока Рея сядет и только тогда наполнил чашечку ароматным горячим чаем.

Рея улыбнулась. - Вы настоящий колдун, Кирби, умеете читать чужие мысли. Ах, какой чудесный запах, - польстила она старику.

- Я взял на себя смелость сам приготовить его, миледи. Мне показалось, что вам это необходимо, со слабой усмешкой сказал он.

- Вам следовало бы захватить чашечку и для себя, - сказала она, подумав, помнит ли славный старик, что он уже давно не слуга.

- О, миледи, а что подумает капитан, если вдруг ему придет в голову спуститься вниз и он увидит нас тут, вдвоем распивающих чай? - лукаво хихикнул Кирби.

- Ну, должно быть, подумает, что двое старых друзей пьют чай, отозвалась Рея ему в тон, но более внимательный взгляд заметил бы, что улыбка далась ей нелегко. - Какая она была, Кирби? - тихо спросила Рея, снова бросив взгляд на красавицу с портрета.

Глубокий вздох вырвался из груди старика. - Ах, леди Элейн - она была святая, да, да, именно так! Самая добрая, самая заботливая леди, которую я только знал, конечно, кроме вас, миледи! И кроме её светлости! - добавил торопливо Кирби, подумав про себя, что такую женщину, как герцогиня Камаре, забыть невозможно. - А уж как она обожала Данте! Только для него и жила, вот так-то! Думаю, это потому, что она так и никогда не была по-настоящему счастлива с лордом Джоном. Он был чудесный человек, но не интересовался ничем, кроме своих книг и картин, и ещё всяких редких вещиц, которые коллекционировал. Да, он обожал редкости, разные красивые безделушки. Они-то и были его семьей. В картинной галере он проводил гораздо больше времени, а скульптуры любил нежнее, чем жену и сына. Собрал богатейшую коллекцию гравюр, старинных медалей, гемм, всяких ценных безделушек, прелестных пустячков. И, прошу прощения, миледи, просто на том случай, если вы случайно набредете ..., как-то раз лорд Джон отправился в большое путешествие, уж не знаю куда, и привез великое множество разных скульптур, полуобнаженных дам и ...эээ ... джентльменов. Помню, как будто это было вчера - наша старая домоправительница, а в то время она была горничной у нашей хозяйки, чуть в обморок не упала, когда она увидела ...ммм ... одного из джентльменов, прошу прощения, миледи, - закашлялся Кирби.

- Ах, дилетант, - протянула Рея, ничуть не шокированная.

Кирби был поражен. - Но, миледи, вы не совсем поняли.

Рея улыбнулась. - Я вовсе не хотела сказать ничего плохого. Дилетант, Кирби, это человек, который любит искусство и восхищается предметами старины. Из ваших слов я поняла, что покойный лорд Джон преклонялся перед красотой. Мне это кажется восхитительным.

- Ах, вот как! - пробормотал Кирби, задумчиво сдвинув брови. - Ну, что ж, думаю, вы правы.Вот и мне всегда почему-то казалось, что лорд Джон как-то странно смотрел на свою жену, будто она - лишь часть его коллекции. И он всегда держал лорда Данте на расстоянии. Наш хозяин был высок не по возрасту и, думается мне, лорд Джон опасался, как бы тот ненароком не разбил или как-то не повредил его драгоценную коллекцию. Как сейчас помню горькую обиду на лице капитана каждый раз, когда лорд Джон раздраженным тоном приказывал ему выйти вон из комнаты. А ведь все, что было нужно бедному мальчику, это просто немного любви. Впрочем, и с леди Элейн хозяин вел себя точно так же, хотя, если хотите знать, она была в тысячу раз прекраснее, чем все эти бесстыжие мраморные статуи, Господи, прости меня, грешного, - презрительно фыркнул старик. - Вы мне чем-то напоминаете её, миледи, - брякнул Кирби, не подумав и вдруг побагровел от смущения. - Ох, миледи, я вовсе не хотел ничего такого ... - заикаясь, пробормотал он.

- Ах, Кирби, ну что вы, право! Для меня большая честь, что вы сравнили меня с леди Элейн, - прошептала Рея, губы её нервно подергивались.

Хьюстон Кирби бросил на портрет испытующий взгляд и вслед за Реей его охватила та же непонятная грусть. - О, миледи, я желаю всей душой, чтобы вы жили здесь гораздо счастливее, чем бедная леди Элейн. У меня сердце разрывается, видя, что вы страдаете, как она когда-то, бедняжка. Порой мне кажется, что я бы с радостью дал себя вздернуть, лишь бы заставить сэра Майлза страдать так же, как страдала она по его вине.

- Я всегда терпеть его не мог, - продолжал Кирби, - Ни на грош ему не верил. Из той породы людей, о которых нельзя думать слишком плохо - на деле они ещё хуже. Вечно лгал и строил какие-то козни. Всех беспардонно использовал, а потом просто стоял в стороне с мерзкой ухмылкой, вот, мол, каков я! Мне всегда казалось, что он наслаждался, распродавая одну за другой те прекрасные вещи, что покойный лорд Джон собирал всю свою жизнь.