Тьма перед рассветом

Робин попытался было освободиться, но не тут-то было, наглый парень оказался не из слабых. Загрубевшие руки его, похоже, ещё сильнее скрутили кружевной галстук и тугой петлей сдавили горло. Робин стиснул зубы. Не сводя глаз с искаженного яростью лица Конни, он свирепо лягнул того в голень. Болезненный крик, вырвавшийся у противника, показался ему слаще меда, но всего на долю секунды. Прежде, чем он успел насладиться сознанием собственного превосходства ему умело подставили ногу, и Конни Бреди, выросший в убогом сиротском приюте и сегодня в первый раз в жизни облачившийся в приличные бриджи и камзол, навалился на него сверху.

Хьюстон Кирби, вытаращив от изумления глаза, уставился на мальчишек, которые катались по лугу, награждая друг друга тумаками, царапаясь и кусаясь. Второй парнишка попробовал было растащить их, но в ту же минуту его тоже опрокинули на землю и он только ошеломленно моргал, сидя в грязной луже.

Кучер спрыгнул с козел кареты и с широкой ухмылкой на лице приблизился к месту ожесточенной схватки. Оба мальчика были примерно одного возраста, весили тоже одинаково, боевого духа им было не занимать и бой обещал быть интересным.

- Если ты хотя бы на минуту перестанешь на них глазеть, а вместо этого поможешь мне, нам удастся перенести милорда в карету, - не слишком вежливо окликнул Кирби любопытного кучера, - Только очень осторожно, - добавил Кирби уже значительно мягче, заметив, что тот подошел поближе.

Они наполовину несли, наполовину тащили по земле тяжелое, бесчувственное тело, когда к ним галопом подскакал ещё один всадник, ехавший со стороны замка. Хьюстон Кирби, кряхтя, обернулся, чтобы попросить о помощи, но слова мигом замерли у него на устах, как только он увидел перед собой изуродованное шрамом лицо самого герцога.

Боже милосердный, обреченно подумал Кирби. Ну как он сможет защитить своего капитана, когда герцог, похоже, замыслил против него что-то чудовищное?! Тем более теперь, когда его милость в полной власти хозяина Камаре?! Но сомнения его мигом развеялись, когда Люсьен Доминик, мгновенно оценив ситуацию, спешился и подхватил тело Данте так бережно, словно тот был его самым близким другом.

- Что случилось, черт побери?! - властно потребовал ответа герцог, помогая коротышке-дворецкому укладывать тяжелое тело на сиденье кареты.

Хьюстон Кирби уже открыл было рот, чтобы ответить, как вдруг неожиданно понял, что, собственно говоря, абсолютно не представляет, что говорить. Как, какими словами объяснить герцогу, что все это устроил его собственный сын? К счастью, обошлось без объяснений. Проницательный взгляд герцога остановился на обоих запыхавшихся противниках. Мальчишки уже успели встать на ноги и постарались отойти друг от друга подальше. Смущенный Джеймс держался поодаль.

- Джеймс! - пронзительный голос герцога вывел юношу из оцепенения. Вздрогнув, тот поднял глаза и увидел, как дядя решительно направился к нему. Джеймс Флетчер почувствовал себя на грани отчаяния.

Он оказался единственным, кого Люсьен Доминик смог узнать. Двое других мальчиков были перемазаны до ушей. Но когда крепкая рука схватила их за плечи и им пришлось взглянуть прямо в его пылающее гневом лицо, тайна разрешилась мгновенно. Эти ярко-голубые глаза были слишком хорошо знакомы герцогу, а поскольку раненый Данте Лейтон лежал без сознания в карете, то другой мальчишка был не кем иным, как юным Констэнтайном Магнусом Тироном Бреди.

- Будьте любезны, юные джентльмены, объяснить мне, что все это значит и, пожалуйста, оба. А напоследок и я вам кое-что скажу, - процедил Доминик тем жестким, ледяным тоном, который был отлично знаком его сыну. У Робина моментально душа ушла в пятки. - Ты, - коротко приказал герцог, повернувшись к Конни, - немедленно сядешь в карету и отправишься в замок вместе с мистером Кирби и своим капитаном. А ты, Робин, сядешь на лошадь, кстати, она щиплет травку там, вдалеке, и тоже отправишься в Камаре, причем немедленно. Я жду тебя в кабинете, как только ты приведешь себя в порядок, - повелительным тоном заявил герцог, бросив короткий взгляд на сына, который стоял перед ним, низко опустив голову и сгорая от стыда.

- А что касается тебя, Джеймс, - повернулся он к юному племяннику, который, уже было решив, что о нем позабыли, попытался было тихонько улизнуть восвояси. Услышав свое имя, он вздрогнул и замер на месте, как вкопанный, - Я надеюсь, что ты все объяснишь мне по дороге домой. Мы вернемся в замок вместе, - эти безжалостные слова прозвучали подобно удару кнута для несчастного молодого человека, которому ещё предстояло пройти через нелегкое объяснение со своим собственным отцом.