«То было давно… там… в России…». Книга первая

— А у тебя есть пятнадцатый том Уложения? Дай-ка! — обращается он к Брюханову.

— Здесь нет…

— Как это? Отчего нет свода законов?..

— Да с какой стати на даче? Зачем он мне здесь?

— Обязан, — говорит вице-губернатор. — Всегда должен иметь…

А сам пишет:

— Какая статья-то? Черт ее!.. 163-я?.. или как?.. ну, какая?

— А черт ее знает! Ты же губернатор… я же не знаю…

— Все обязаны знать. Ну, как ее… О злоупотреблении доверием.

— Да, да, — загорячился Брюханов. — Верно. Пиши: свистнул сто рублей!.. беф-буйи!.. Пиши: никогда не предполагал даже, чтобы он мог поступить так… и с кем же?.. Со мной, кто всегда его угощал, выручал!.. Он заставляет нас с тобой пить уже по пятой без закуски! Он же с ума сошел! Поставить нас в такое положение… А! Подумай… Невозможно.

— Тюрьма, тюрьма! — кричит вице-губернатор, выпивает рюмку водки и снова строчит…

* * *

А друг Брюханова, чиновник Коля, между тем добросовестно нашел повара. Повар солидный, седой старик.

— Беф-буйи? Нет беф-буйи. Я вам-с расстегайчики готовые и форели. Попробуйте. Присядьте. И у меня коньячок для вашего превосходительства, царский, 1811 года… Скушайте…

— Вчера, — морщится Коля, — я выпил. Теперь чувствую себя как-то…

— А чем изволили ошибиться? — спрашивает повар.

— Есть не хочется что-то, аппетиту нет…

— А все же, разрешите узнать, на коротких напитках или на вине?..

— Всего было…

— Что ж, дело поправимое, — говорит повар и ставит на стол капусту, подает водку. — Холодная-с, капуста с хрустом, хлеб-с черный… А потом поросеночек холодный-с, прямо улыбается… Ну, чего же беф-буйи?.. не стоит-с…

Приятель Коля сидит за столиком у окошка, за окном сад. Хорошо…

— Да, — говорит он. — Послал меня за беф-буйи. «Поди, — говорит, — друг. Ты, — говорит, — помоложе…» Да что, я разве мальчик ему? Я не моложе их, я положение занимал действительного… Понимаешь! Да-с, сходить… Ну, что же, схожу… А беф-буйи — подождете…

Коля выпивает шестую и закусывает холодным «улыбающимся» поросенком…

* * *

— За это, — кричит вице-губернатор. — За это — Сибирь!

— Знаешь, — говорит Брюханов, — вот я… не одет. Ты помоложе… Сходи туда, на углу, вот там, налево — повар, в сером доме. Может быть, что случилось с ним… Это же невероятно… сто рублей!..

— Ну, положим, я не моложе… но изволь, пойду…

И вице-губернатор уходит.

* * *

— Ваше высокопревосходительство!.. дорогой!.. — обрадованно встречает Коля губернатора. — Наконец-то, как я рад! Повар, вот он. Ну, знаете, беф-буйи вздор… Холодная водка, кочанная капуста, расстегаи, форели… Идите, садитесь, приветствую… Как рад!..

— Но позвольте… а как же, все-таки, этот… беф-буйи?.. — колеблется вице-губернатор.

— Ваше высокопревосходительство… дозвольте… — говорит повар, — его превосходительство изволили пожаловать прямо, чтоб вот сказать правду — в сером виде… А сейчас, вот поглядите; в лице краска играет… жизнь!.. Беф-буйи… это чего? Разве можно для гостя такого?.. Откушайте для начала — сиг вот. Утром поймали… Просится — скушайте, ваше высокопревосходительство. Прямо как ждал вас…

Вице-губернатор выпивает рюмку и оживленно говорит:

— Да, сиг… Это понять надо! Свежесть какая!..

…Они уже выпивали по восьмой, а их еще ждал коньяк 1811 года.

* * *

Брюханов мрачнее тучи ходил в рубашке и в кальсонах по комнате. Останавливался, смотрел на фотографии, висящие на стене, говорил:

— Вы понимаете! Это же ведь черт знает что такое! Это ведь криминал, явный криминал… Всем расскажу, всем… Их обоих туда… Не угодно ли, с какой стати, пью без них натощак? Что я, извозчик, что ли? Пойду к повару, узнаю — тогда…

И Брюханов стал раздраженно одеваться. Достал из шкафа белые брюки. Прошлогодние, надел. Застегнуть нельзя. Что такое? Потолстел… Снял опять штаны, сердился. «Уж пять часов!» Неприятно — водка натощак… Надел другие штаны — городские, черные. Как-то все не ладится. «Возмутительно, непонятно…»

Наконец оделся, взял шляпу, трость и вышел.

На мосту через речку остановился. Тихий вечер. По реке плывет лодка. Какой-то молодой человек греб, а на руле сидела молодая девушка. Они чему-то смеялись.

«Вот, — подумал Брюханов, — смеются. А я…»

Он долго смотрел вслед удалявшейся лодке.

И когда она скрылась за поворотом реки, он почувствовал себя глубоко несчастным.

* * *

— Я не мальчик! Посылать меня за беф-буйи! — говорил Коля вице-губернатору, поднимая бокал коньяку 1811 года.

— А я? — возмущался вице-губернатор. — С какой стати! Кто я? Я не моложе его…

И, посмотрев на часы, вдруг сказал:

— Опоздал. Еду. Необходимо…

— И я с вами, — поднялся и Коля. — И мне нужно в Петербург.

И он, расплатившись, вышел с вице-губернатором.

* * *

Когда Брюханов пришел к повару, он увидел остатки поросенка, сига и недопитые рюмки.

— Мне не это страшно, — сказал Брюханов повару. — Не беф-буйи, не поросенок, не коньяк. Другое страшно. Я не верю отныне более в дружбу… Не верю…

И Брюханов потребовал себе коньяку.

Старый Спас