То, что не убивает

— Белый старик лучше молодой чёрный? — прошипела негритянка, склонив голову в знакомом жесте стервятника, заметившего чудесную вкусную падаль.

— Ага, — падаль кивнула с широкой улыбкой. — Намного лучше.

Мама одним гибким пантерьим прыжком оказалась рядом с Эрвином и ткнула ему в голову пистолетом с такой силой, что голова моего напарника склонилась едва ли не до плеча.

— Давай! — кивнул скаут одними глазами. — Давай, пристрели меня, а затем одного за другим всё своё ебучее племя. Второго, третьего, десятого… Ты же давно их перебираешь, да?

На лице Мамы так играли желваки, будто из её щёк хотел выбраться демон.

— И за всё время никто из этих придурков себя не проявил, верно?.. Я прав?.. Вижу, что прав, иначе твои люди не боялись бы, когда ты их зовёшь.

— Не твоё дело! — Мама заскрипела зубами.

— А я скажу, почему ни у кого не получилось, — продолжал Эрвин. Я почувствовал, что у меня взмокла спина от напряжения. «Что он творит?» — Потому что все твои люди — шайка ссыкунов. И у них хуи падают, как только они заходят к тебе в трейлер. Да?

Мама наотмашь стукнула Эрвина рукоятью пистолета, из рассечённой брови брызнула кровь. Крупная капля долетела до моих стоп и упала в песок, мгновенно сворачиваясь.

Скаут расхохотался.

— Значит, да!.. Но самое главное — они все тебе не нравятся. Ни один. Ни один этот черножопый сукин сын тебя не привлекает.

— Нет! Не так!

— Тогда почему я до сих пор жив?! — заорал Эрвин, рванувшись к Маме с такой силой, что мне на мгновение показалось, что наручники не выдержат. Женщина отшатнулась. — Он был белым, да? Белым?

— Нет, — Мама отвела глаза, давая понять, что солгала, но тут же, опомнившись, тряхнула головой и вернула себе прежний грозный вид. — Ты хочешь сбежать.

— Конечно, хочу, — ухмыльнулся мой напарник. — А ты хочешь то, что есть у меня.

— Пошёл ты! Я тебя не выпустить!

— А разве я просил меня выпускать? Мне, собственно, плевать. Считай, что я хочу развлечься напоследок.

— А если у тебя нет то, что я хотеть? — прищурилась Мама.

Эрвин фыркнул:

— Тогда я стану очередным мужиком, которого ты застрелила. Дай мне шанс.

Пока мама думала, напряжённо вглядываясь в лицо Эрвина, само время, казалось, задержало дыхание. Задержал его и я, ожидая ответа и не понимая, что здесь вообще происходит, как на это реагировать и к чему всё это в конце концов приведёт.

Мама выпрямилась, заехала моему напарнику ещё раз по морде и подозвала двух громил с автоматами. Эрвин усмехнулся и сплюнул кровавую слюну негритянке под ноги.

Я сжал зубы до хруста, наблюдая за тем, как негры поднимают оружие и приставляют его к голове скаута.

Щёлкнул замок, с глухим звуком упали наручники.

— Они смотреть за тобой, — Мама облизнула губы. — Идём.

Странная процессия скрылась в «доме на колёсах», оставляя снаружи поселение, изумлённых боевиков, сидевших вокруг костра, и меня, успевшего забыть, как дышать.

24

Пьяные боевики разбрелись, стараясь не шуметь, техники выключили генераторы и погасили лампы, а костёр почти потух сам — в темноте багровели последние угли. Ньянговцев с киберусилениями на ночь закатили в мастерскую и повесили спать в «гробах». Последний негр, оставшийся меня караулить, засопел, сидя на покрышках, и уронил автомат, на который я жадно уставился, прикидывая, как бы его достать.

Поселение засыпало. Голоса стихли — и на их место пришли храп, бессвязное бормотание, хрюканье, шорохи и скрип дома на колёсах. Похоже, Эрвин давал там жару, не в пример покойному Мбате, изувеченный труп которого валялся совсем рядом со мной.

Ритм менялся, и несчастный трейлер то замирал, то натурально ходил ходуном. Я улыбнулся, представив, что это хитрый план моего напарника: набрать такую амплитуду, чтобы сдвинуть дом с места, а затем дотрахать его до города.

Сквозь дыры в крыше проникал свет непривычно ярких звёзд, и я смотрел на них, не отводя глаз, потому что такого зрелища не видел очень давно. Годы? Или десятилетия?.. Да, пожалуй, десятилетия. В Корпе только неприлично богатые люди могли позволить себе каждый день видеть чистое небо без бетона над головой, но даже им не доставалось звёздного света: багровое зарево городских огней затмевало их, оставляя лишь пару-тройку самых заметных.

Наблюдать за далёкими светилами быстро наскучило, а ритмичное покачивание трейлера убаюкивало, и вскоре я мягко и незаметно провалился в дрему. Сквозь сон я чувствовал холод и твёрдость бетона под затылком, ноющую боль в затекших плечах и запястьях, слышал какие-то звуки, но упорно не хотел просыпаться. Затем пришли сны — яркие и реалистичные, но в то же время непонятные и обрывистые. Я пытался искать связи между фрагментами, напряжённо думал и ждал, что вот-вот всё станет ясно, но этот момент всё не наступал, а затем в ангаре в мгновение ока стало слишком шумно.

Застрекотали громкие голоса, к мастерской пронеслись чёрные тени. Треск, стук, яркий свет, искры, суета. Стрельба! От неё я и проснулся окончательно, осознав, что всё происходящее вокруг не очередная картинка, подброшенная подсознанием, а самая что ни на есть реальность.