То, что не убивает

Я пытался снова и снова, но с тем же результатом, а затем машину затрясло так, что я мог только ухватиться за гашетки как можно крепче, чтобы не вылететь из кузова. Пилот предусмотрительно держался подальше и почему-то не стрелял.

Эрвин мчал, не разбирая дороги, и оставаться в кузове становилось всё труднее. Попутно я ухитрился пальнуть ещё пару раз — исключительно, чтобы летун не наглел и не лез на рожон.

«Не гони, — попросил я напарника и тут же пожалел об этом: из густого хвоста рыжей пыли, который поднимала наша машина, вынырнули хищные угловатые фигуры полицейских внедорожников. — Нет! Нет! Гони! Быстрее! — после этих слов скаут так вдавил педаль, что я чуть не вылетел наружу. — Ай, блядь! Быстрее, но ровнее!»

Эрвин нервно хихикнул:

«Дорогая, ты уж определись, как тебе надо!»

А копы не теряли времени даром. Мощные джипы легко обогнали и окружили наш дребезжащий древний пикап, который едва не разваливался на ходу. Затем с пугающей синхронностью тачки рванулись в нашу сторону и со всей дури смяли несчастную «Тойоту», взяв её в «коробочку». Впрочем, у этого была и положительная сторона: скорость упала, я восстановил равновесие, опустил ствол пулемёта и в три секунды превратил в металлическое месиво машину, которая нас подпирала. Полетели искры, левую скулу ужалило что-то острое, а я уже развернул оружие к левому джипу.

Как раз в этот момент пикап здорово тряхнуло, и поэтому стрелять пришлось кое-как — практически не целясь, стоя на одной ноге, заваливаясь набок и понимая, что в этот раз я точно не удержусь от падения. Очередь прошила джип по-диагонали — от заднего колеса к окну водительской двери. Брызнули разбитые стёкла, наша ласточка вырвалась из тисков и помчалась вперёд, а я мешком повалился в кузов, как следует проехавшись по нему и изрезавшись об осколки.

Одним прыжком я поднялся и вновь ухватился за гашетки, собираясь со всей яростью дезинтегрировать последний джип, но отвлёкся на громкий неприятный звук. Я повернулся к его источнику, не отпуская оружия, и заорал, увидев пикирующий вертолёт. В следующую секунду всё моё тело свело нестерпимой судорогой. Каждая мышца напряглась, челюсти сжались так, что едва не раскрошили зубы — и мне точно пришёл бы конец, если бы пальцы самопроизвольно не вдавили гашетки. Сверкающие огненные линии трассеров распороли полицейскому вертолёту брюхо, он замедлился, закрутился вокруг своей оси, рассыпая обломки и искры, — и с размаху ткнулся носом в землю.

Перед глазами пробегали полосы цветных артефактов и пятна белого шума, сквозь которые я еле смог различить надпись «Электромагнитный импульс». Какое-то время меня ещё потрясло, но затем резко отпустило. Помехи исчезли, и я осознал себя лежащим в кузове среди песка, стекла, дымящихся гильз и каких-то перекрученных железок.

Кое-как вскарабкавшись по треноге пулемёта, я поводил стволом в стороны, ожидая нападения, но противника не увидел — третий внедорожник куда-то подевался.

«Последний отстал?» — спросил я у Эрвина по внутреннему каналу связи.

«А я откуда знаю?! — огрызнулся напарник, но сразу же сменил гнев на милость. — Вроде да. Ехал за нами, а потом резко затормозил».

«Ну и хорошо… Ай! — напарник мчал, не разбирая дороги, и нас вновь ощутимо тряхнуло. — Остановись, я в кабину перелезу!»

За следующий час я напрочь отбил себе макушку и пару раз чуть не вылетел через лобовое стекло: прежние владельцы машины видимо думали, что пристёгиваться недостойно воина и поэтому обрезали все ремни. Дело дополнительно осложнялось тем, что дверь беспощадно помяли в схватке, и я никак не мог её закрыть, так что риск покинуть машину не самым приятным образом никуда не девался.

Езда была неприятной, но ещё неприятней стало то, что она закончилась.

— Кажется, приехали, — Эрвин попробовал завести машину несколько раз, но двигатель на эти попытки никак не отреагировал. — Вылезаем.

Я с кряхтением выкатился из кабины, разминая кости и потирая повреждённые места, которых было как-то слишком уж много. Ссадины, синяки, ушибы, кровоточащие порезы на лбу, остаточное воздействие ЭМИ, удивительно похожее на похмелье… На теле опять не осталось живого места. Но по крайней мере я был одет и обут, не в пример полностью голому Эрвину.

— Обыщи машину и пойдём, — сказал я, уперев руки в бока и нагибаясь в разные стороны, чтобы размять спину.

Для того, чтобы выбрать направление, не требовалось включать карту: достаточно было лишь поднять глаза, чтобы увидеть небо, разделённое на две половины. Одна — чёрная, усеянная крупными и яркими звёздами, и вторая — зловеще-алая, словно горящая. Апокалиптическое зрелище.

Мой напарник бегал вокруг машины, вскрикивал и чуть ли не рвал на голове волосы.

— Пиздец! — он бегло осмотрел двигатель, хлопнул себя по лбу, отскочил от машины, затем подбежал снова, закрыл капот, полез в кабину, а через несколько секунд опять гипнотизировал мотор. — Пиздец, пиздец, пиздец!

— Не суетись! — рявкнул я. — Собери всё, что можно, и пошли!