То, что не убивает

Скатившись на землю, я кое-как встал на колени, закрыл лицо ладонями и неожиданно для самого себя разрыдался. Из меня словно выкачали все силы и вытащили позвоночник.

— Что за пиздец?.. Что за?.. Господи, я не могу… Почему всё так?! — заорал я, как герой дешёвой мелодрамы, глядя в небо со сжатыми кулаками. — Почему?! — небо, разумеется, не ответило. — Не могу. Просто не могу… Надо что-то делать с этой хернёй. Прекращать всё это, иначе… Иначе я просто не выдержу. Что-то делать, да… — я попытался подняться, чтобы пнуть Эрвина ещё пару раз и плюнуть в его мерзкую рожу, но в груди неожиданно так защемило, будто на неё скинули огромный камень. Не получалось ни встать, ни вдохнуть, ни закричать: я мог только хрипеть и открывать-закрывать рот, как большая тупая рыбина. В панике я попробовал как следует стукнуть себя по рёбрам, но рука тоже не слушалась. Воздух всё так же не проходил, а боль лишь усиливалась.

Эрвин схватил меня за плечи и начал трясти, но я его уже не видел: перед глазами мельтешили мелкие чёрные пятна, из которых стремительно собиралась непроницаемая темнота.

— Ты чего?! Чего ты?! — перепуганный скаут принялся лупить меня по груди — причём с такой силой, что каждый удар впечатывал меня в землю, а ноги смешно подскакивали.

— Маки!.. Сука, не хватало ещё… Маки!

Бум!

Бум!

Сладкий целебный воздух хлынул в грудь. Я с хрипом втянул его в себя и тут же зашёлся в приступе кашля. В левом глазу заметно посветлело, а сердце тяжело заухало.

— Ты чего? — надо мной нависла перепуганная и измазанная в крови морда Эрвина. — Сердце?.. Сердце, да?

Освободившись от хватки напарника, я откатился в сторону, встал на четвереньки и какое-то время напряжённо и болезненно кашлял, сотрясая все свои несчастные внутренности. Затем, когда всё закончилось и дыхание кое-как восстановилось, я несколько раз постучал себя ладонью по затылку, пока не включился правый глаз.

— Всё нормально? — спросил Эрвин, когда я проморгался. Перед лицом замаячила протянутая рука, за которую я не стал браться из принципа и поднялся сам.

— Иди умойся, — бросил я, отплёвываясь. — И давай за руль.

* * *

Пару минут Эрвин провёл за машиной, обливаясь водой из бутылки, фыркая, отплёвываясь и сморкаясь, а потом очень аккуратно приоткрыл дверь, просочился внутрь и осторожно уселся на водительское место, косясь на меня с опаской, как на непредсказуемую собаку, которая может без причины наброситься и покусать.

— Эм-м, — попытался он начать разговор. — Ну так что? Ты в порядке?

Я помолчал перед тем, как ответить.

— Нет. Ни хрена я не в порядке.

Снова пауза.

— Так мы едем?..

— Нет, ну давай ещё постоим, — буркнул я. — Нам же, блядь, не надо никуда спешить!..

Рыкнул мотор, шины вгрызлись в песок, а секундой спустя крепко вцепились в асфальт и принялись наматывать на себя пространство, притягивая к нам Корп.

— За помощь тебе спасибо, конечно, — подал я голос, прерывая неловкое молчание. — Но не думай, что я забуду и прощу то, что ты сделал.

— Да-да, — протянул Эрвин, кривясь. — Никого не убивать без команды, я помню… Извини, не думал, что тебя это так заденет.

— Ты не делаешь лучше, — мрачно буркнул я.

— Ладно-ладно, молчу, — напарник поторопился исправиться и сменить тему. — Интересно, что у тебя с мотором?

Я покачал головой:

— Без понятия. Сам до конца не знаю, в чём тут дело. Когда меня собирали заново, то всё мясо состарили до реального биологического возраста, так что, может быть, просто время пришло.

— А у тебя разве настоящее сердце? В смысле без усилений или чего-то вроде?

Я развёл руками:

— Бьётся, вроде, как настоящее, но держит такую нагрузку, которую обычное явно не вынесет.

— Так получается, что…

— Да откуда мне знать?! — раздражённо перебил я Эрвина. — Тут врач нужен или инженер. Кто его разберёт, что там Блю Ай наворотили?.. Кстати, та деваха, которая нам операцию собиралась делать, ты слышал? Говорила, мол, у нас что-то другое, не как у всех остальных людей. Какие-то оригинальные конструкции или что-то вроде.

Скаут кивнул:

— Да, я тоже обратил внимание. Не знаю, что она там ожидала увидеть, но явно не то, что нашлось у нас в головах. Хотя это странно, ведь всё нынешнее протезирование выросло из разработок Блю Ай, которую мы успешно наебнули. Мне вот ещё интересно, за кем приезжали копы?

— Мне тоже, мне тоже… — задумчиво протянул я, глядя на уходящую за горизонт серую линию асфальта. — Ты видел когда-нибудь трёхмерные головоломки? Такие, которые надо поворачивать, пока не посмотришь под правильным углом.

— Конечно. И видел, и играл. А что?

— А то, что у нас целая куча материала. Всякие зацепки, улики, факты… А под каким углом на них надо смотреть — неясно.

Нас обогнала легковая машина — первая за очень долгое время. Старый синий седан с разбитой правой задней фарой, наглухо тонированными стёклами и трещиной на бампере. Его двигатель с натужным хрипом выдавливал чёрный выхлоп через испорченный глушитель, унося машину вдаль.

Карты показали, что ехать предстояло не меньше двух часов, и, раз уж разговор стих сам собой, я принялся глазеть по сторонам.