То, что не убивает

— Комната с кокаином, душ и чистая одежда. Веди. Чур, мне ты трёшь спинку первому!

* * *

Пять минут спустя я стоял в стерильной душевой кабине, похожей обилием сверкающего хрома и кнопок на космическую капсулу. Божественная горячая вода тугими струями била со всех сторон, массировала моё искалеченное тело и раскалёнными лавовыми потоками стекала вниз, унося с собой пот, грязь, пыль и кровь, которых в последние дни было чересчур много. Концентрированное незамутнённое удовольствие.

Головокружение и потеря равновесия застали врасплох. Стало нечем дышать, сердце застучало где-то в ушах, ноги подкосились.

Перепугавшись и лишь чудом устояв на своих двоих, я отодвинул в сторону запотевшую дверь и с наслаждением вдохнул полной грудью. В голове немного прояснилось, но слабость никуда не делась, и я, выключив воду, присел на край кабинки, ссутулившись и спрятав лицо в ладонях.

Усталость последних дней поймала момент, когда я буду максимально расслаблен, навалилась со всей носорожьей мощью и чуть не размазала по полу ровным слоем.

Где-то слева за тонкой перегородкой высотой в человеческий рост раздавались шум воды и пение Эрвина, пытавшегося то ли пародировать, то ли всерьёз исполнять какую-то оперную партию.

— Соберись, старик, — прошептал я. — Соберись. Надо ещё немного потерпеть.

Это свойство моего организма частенько мешало жить. С телом, напичканным всякими боевыми железками, я мог натворить очень многое и очень многого достигнуть. Но отсутствие мотивации и слабая воля не давали этого сделать. Если ты подавлен и чувствуешь, что всё вокруг — вся жизнь, весь мир — глубоко бессмысленны, то никакое железо не поможет.

— Давай! — глухо прорычал я и отвесил самому себе пощёчину. — Ну же! — ещё одна. — Ну!..

Дверь кабинки Эрвина загремела, отъезжая в сторону.

— Не знаю, чем ты там занимаешься, но попробуй вставить палец в задницу, это обычно помогает.

Мне осталось лишь хрипло выругаться и залезть обратно.

* * *

Обещанные чистые шмотки ждали нас в тесной раздевалке — длинной узкой комнате без окон, где приходилось протискиваться боком, чтобы ни за что не зацепиться. И, разумеется, я зацепился: и коленями за низкую пластиковую лавку с нацарапанным матерным словом, и спиной за помятые дверцы шкафчиков, из которых ядрёно воняло носками.

— М-м, аппетитная старая жопка, — Эрвин напялил костюм охранника — огромная синяя рубашка, из которой я мог бы сделать себе палатку, и нелепые брюки — слишком широкие и в то же время чересчур короткие, как бриджи.

— Иди нахуй, — злобно пробубнил я в ответ и взял с лавки серый свёрток, который оказался измятой и затёртой до полупрозрачности формой уборщика. На груди красовался зелёный логотип компании «Fregona».

Одежда, конечно, попалась дерьмовая — дыры, потёрности, да и размер явно больше, чем требовалось, но я был рад и этому, поскольку все мои вещи пришли в полную негодность. Подкатать рукава и штанины, подпоясаться как следует — и вот я почти не похож на старого чокнутого бомжа.

— Ты прямо как белка-летяга, — заметил Эрвин, когда я оделся.

— А ты прямо как старый долбоёб, — пробурчал я. — Ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет, — невинности в глазах скаута хватило бы на десяток святых. — Не хочу.

— Что это за хрень с работой на картель? Мы же шли их валить. Скажи, что всё это уловка и мы скоро уедем отсюда.

Эрвин покосился на дверь, глубоко вдохнул и выпустил воздух сквозь крепко сжатые зубы:

— Громче, приятель, громче. Нам же тут очень сильно рады.

— И всё же, — я скрестил руки на груди. — В чём дело?

Перед глазами повисла пиктограммма — трясущаяся телефонная трубка. Эрвин.

— Итак?.. — мысленно произнёс я. — Рассказывай.

— Да, мы будем работать на картель, — раздался внутри моей головы голос напарника. — Пока что.

— Не собираюсь я работать на них!

— О господи, опять нытьё?.. Это совсем ненадолго, Маки. И ты даже не запачкаешь свою прекрасную робу.

— Это грёбаный картель! — поскольку вкладывать эмоции в безголосовое общение было сложно, приходилось «играть лицом». Со стороны это выглядело, должно быть, очень забавно: я двигал бровями, хмурился, щурился, пыхтел и пучил глаза.

— Это загон с котятами. Посмотри на них! Сидят на телефонах и продают дурь в пафосные клубы.

— И тем не менее, — настаивал я. — Я не самоубийца, чтобы связываться с отмороженными латиносами!

— Как быстро ты забыл, что ещё совсем недавно собирался пустить пулю себе в голову, — язвительно заметил скаут. — Да успокойся ты, волноваться не о чем. Побудем здесь, извлечём из этих ушлёпков максимум выгоды и исчезнем.

Я фыркнул вслух — и Эрвин состроил страшные глаза.

— Всё равно, мне это кажется очень плохой идеей.

— О, а мне это кажется прекрасной идеей, — парировал скаут. — У нас нет оружия, поддержки, денег и патронов. Зато есть какие-то жуткие спецназовцы на хвосте. Как в такой ситуации разгребать дерьмо, в которое ты нас затащил, я даже не представляю. Но если у тебя есть идеи — я с удовольствием выслушаю, — напарник приподнял бровь.

Я не сдавался:

— У меня есть прекрасная идея — валить отсюда как можно скорее.