То, что растет

Пока все не закончилось (а все непременно закончится и даже раньше, чем мы думаем), я хотела бы помочь вам, П____. Или, по крайней мере, дать совет, а точнее, стимул. Временами вы используете эту идею, но пока не раскрыли ее в полной мере. Я думаю, вы должны создать целую вселенную, в которой так или иначе пересекались бы все ваши персонажи и истории. Вы ведь хотите этого и даже предпринимали робкие попытки в этом направлении. В рассказе, который мы с вами обсуждали ранее, упоминается ваш роман об исчезновении и высказывается теория насчет того, кем являются те теневые фигуры. Тот же самый роман упоминается (пусть и вскользь) в другом вашем ярком романе о «вторжении в дом». В этом последнем примере вы в несколько самоуничижительной манере шутите по поводу романа об исчезновении. В 2010 году вы впервые опубликовали рассказ об апокалипсисе, наступившем из-за сильно разросшихся растений, а несколько лет спустя тот же мотив был использован в романе о якобы одержимости. История о растениях, рассказанная старшей сестрой, была довольно жуткой и намекала на дальнейшие сюжетные линии. Также в романе об одержимости в как бы невзначай оброненной фразе, запрятанной в одном из блистательных лабиринтов (надеюсь, вы не возражаете против такого определения) постов блога, вы упоминаете «То, что растет» и утверждаете, что этот рассказ написал какой-то малоизвестный автор, под которым подразумеваете, конечно же, себя. Мне это очень понравилось. Вы должны продолжить развивать эту идею, но делать это более уверенно. Ничто так не тешит самолюбие, как создание целой литературной вселенной! Это правильно. Поверьте, вы должны двигаться дальше и побаловать себя. Можно возразить, что сейчас литературная карьера (особенно в некоммерческой литературе и особенно – в некоммерческой литературе ужасов) – вещь очень ненадежная и крайне быстротечная, но в таком случае почему бы не развлечься немного, пока есть такая возможность? Чуточку гонора не помешает писательскому ремеслу. Набраться наглости и написать рассказ, предполагая, что люди захотят потратить немного своего драгоценного времени на то, чтобы прочитать его и осмыслить написанное, это не так уж и мало. Эй, гляньте-ка, что я написал! Вы вообще кем себя считаете? Ведь этот поступок равносилен выстрелу из пушки в бассейн собственных желаний. Не переживайте, вода не пострадает (если выражаться метафорически). Да, прежде я много жаловалась на то, что жанр ужасов не воспринимается всерьез, но это вовсе не означает, что вы должны слишком серьезно воспринимать самого себя. Я хочу вдохновить вас, хочу чтобы между вашими романами, рассказами и их персонажами наметилась более тесная связь исключительно ради такой не особенно возвышенной цели, как развлечение. Но что плохого в развлечении? Многие писатели, чьи книги представлены на ваших полках (включая Боланьо), создавали произведения, действие которых разворачивалось в тех же местах или мирах, что и в предыдущих их работах; или же сюжеты данных книг пересекались с сюжетами и событиями других произведений, при этом не являющихся продолжением или частью одного большого цикла; или же в них присутствовали персонажи, которые появлялись снова и снова и, таким образом, предшествующие события их жизни становились чем-то вроде вымышленных мемуаров. Кто-то может возразить, что функции у таких взаимосвязей в литературном творчестве чисто информативные: чтобы читатели узнали не только о новых, но и о предыдущих работах писателя. Но если честно, в большинстве случаев автор просто пытается продемонстрировать, насколько он умен. И это шутка лишь отчасти. Особенно выгодно для вас то, что единая литературная вселенная является едва ли не обязательным элементом в современном жанре ужасов. Проще перечислить писателей ужасов, которые не пытались установить связи между своими произведениями, чем тех, кто делал это. Дайте любителям ужасов то, чего они хотят! Ваше сообщество читателей и писателей пусть и небольшое, но очень пылкое и фанатично преданное своему увлечению. Частью из-за малочисленности, из-за своеобразия тем и интересов, а временами даже гордого ожидания отсутствия продаж сообщество любителей ужасов способно производить на свет поистине чудесные образцы аутсайдерского искусства, в том числе и того, которое ориентировано на панк-эстетику – как мне кажется, вы испытываете к ней сильную тягу. Однако это же сообщество в то же время может быть ограниченным, параноидальным, мелочным, недальновидным, замкнутым и вредоносным. Да, очень трудно продать книги в жанре ужасов пятерке крупнейших издательств (большинство из которых стараются избегать термина «ужасы», называя свои книги триллерами и саспенсами); и во много раз труднее приходится писателям ужасов, которые не являются белыми цисгендерными мужчинами. А сколько талантливых авторов ужасов даже не пытаются пробиться в большую пятерку или найти агента, а издают книги за свой счет или продают права на них первому попавшемуся независимому издателю, который редко выплачивает роялти в срок, если вообще выплачивает? Одновременно в сообществе существует странная, до предела гипертрофированная заинтересованность в истории жанра, которая граничит с помешательством, и когда члены вашего сообщества начинают обсуждать аналог «горы Рашмор» в жанре ужасов (которая, по идее, должна состоять отнюдь не из горной породы, но из новой разновидности эластичного мрамора, так как на нее непрестанно будут наноситься новые портреты, а старые при этом стираться), они легко награждают новых авторов, имеющих за душой всего несколько опубликованных рассказов, титулами вроде «мастер ужасов» (или «вирда», если хотите). Это ужасно несправедливо по отношению к тем самым писателям, которые лихорадочно стремятся соответствовать подобным невероятным стандартам. Интересно, в других жанрах с начинающими авторами поступают точно так же? Мне кажется, новых участников в ряды вашей безумной веселой банды энтузиастов отчасти влечет именно эта прекрасная перспектива: стать таким неизвестным, незамеченным, недооцененным при жизни, в то время как коллеги и единомышленники примутся поддерживать твое творчество и громко распевать твои «песни», эхо которых вечно будет разноситься в зале славы мастеров ужасов. Старая добрая дверь от черного хода, ведущего к писательскому бессмертию, была запатентована и прославилась в литературе ужасов благодаря Г. Ф. Лавкрафту, и я уверена, что именно это стало причиной его неугасающей популярности. Как бы там ни было, я умоляю вас продолжить прекрасную традицию создания единых литературных вселенных в вашем часто презираемом жанре. Вам ведь все равно нечего терять? Более того, я несколько дней обдумывала все это и хочу сделать вам блестящее предложение (причем совершенно бесплатное): опубликуйте сборник рассказов. Правда, неожиданно? Вы не выпускали ничего подобного уже почти десять лет, так что вам просто необходимо сделать это. Это еще одно правило литературы ужасов: выпускай по сборнику рассказов раз в десять лет или пошел вон! Парадокс, загвоздка и полный тупик заключаются в том, что большинство читателей не любят рассказы. И крупные издательства обычно не публикуют сборники малой прозы. Это ужасно раздражает, не так ли? В наш век, когда внимание становится все более рассеянным, кажется, что жанр рассказа должен быть особенно популярным. Но, возможно, здесь нет ничего удивительного. Читать сборник рассказов труднее и требует от читателя намного больше сосредоточенности, чем чтение романа. Обычно в романе привыкаешь к одному определенному набору персонажей и обстоятельств. В сборнике же приходится проходить процесс акклиматизации при чтении каждого из рассказов, которых может быть от десяти до пятнадцати, и все это за весьма короткий период времени, что вы тратите на чтение. Это требует серьезного умственного напряжения и может даже утомить мозг. Я неправа? Нет, я никого не осуждаю. Поверьте. В каждом рассказе нужно заново знакомиться с персонажами, обстоятельствами и выяснять, что там происходит. И велика вероятность, что автор (подсознательно чувствуя свободу от требований рынка) позволяет себе больше дурачеств и экспериментов, чем при написании романов, что делает рассказы еще менее удобоваримыми. Неслучайно в западном мире роман уже более ста лет является самым популярным жанром художественной литературы. Однако вы можете немного успокоить читателей и убедить хотя бы некоторых из них не отказываться от прочтения сборника, написав несколько рассказов, в которых будет прослеживаться явная связь с вашими романами. Это нивелирует те трудности, которые испытывают читатели, когда им приходится осваивать новую информацию при ознакомлении с каждым из рассказов. Даже если эта связь с одним из предыдущих романов будет мимолетной, вы позволите читателям вернуться в уже знакомый им контекст и подтолкнуть их к дальнейшему прочтению благодаря положительным воспоминаниям, оставленным более ранними вашими работами. Если же читателям не понравился ваш предыдущий роман, в таком случае они и сборник рассказов вряд ли захотят читать. А если читатели лишь знакомятся с вашим творчеством, то вероятность, что у них возникнет желание прочитать и другие ваши работы, будет гораздо выше. Это действительно выигрышный сценарий для дальнейшего литературного творчества, если, конечно, вы не запорете всю работу и не напишете что-то неудачное. Я предлагаю вам написать рассказ о дяде Арнольда по прозвищу «Поп» из вашего романа об исчезновении. По словам Арнольда (который, возможно, все время врал, но я не думаю, что это было так), Поп путешествовал, проповедовал и занимался врачеванием на разных ярмарках и карнавалах, а позже возглавил молодежную церковную группу, в которую Арнольда вовлекли против его воли. Такой проповедник – довольно типичная фигура в жанре ужасов, но что поделаешь, от клише и шаблонов никуда не денешься. Важно то, как их использовать. Какой подход к ним подобрать. Почему бы вам не попробовать развить эту идею? Но учтите, мне кажется, что рассказ должен быть совсем коротким (а не чем-то вроде повести или новеллы) и производить впечатление эпизода, чтобы читатели могли сами домысливать происходящее, а также то, как именно рассказ связан с романом об исчезновении. Рассказ начнется в 2005 году, когда Мартин Уикс по прозвищу «Поп» будет толкать типичную речь проповедника про геенну огненную на организованном церковью блошином рынке или благотворительном базаре где-нибудь в центре Коннектикута. Не самая подходящая обстановка для подобных историй, но вы можете сделать так, что это сыграет вам на руку. Уиксу шестьдесят с небольшим, и его когда-то сильная атлетическая фигура уже лет десять как оставляет желать лучшего. Он весь сгорбленный и кажется вот-вот упадет и развалится на части, как ветхий сарай или гараж. Десятилетия злоупотребления алкоголем (в основном вином и водкой) избороздили его лицо красными полосами. Однако глаза холодны, как льдинки, а зрение острое, как у ястреба (когда вы будете писать, то сможете придумать более удачные сравнения или эпитеты). В начале его выступления палатка заполнена слушателями лишь наполовину, но сила его голоса и обещание исцелить и заглянуть в будущее привлекают все больше людей, а те, кто пришел раньше, сидят, как приклеенные, на своих металлических складных стульях, немного накренившихся на неровной земле, и ноги зрителей утопают в соломе. В речи Уикса слышится легкий акцент, это не местный говор, да и вообще невозможно понять, какой именно, хотя я думаю, возможно, это причудливая смесь едва различимой фальшивой южной гнусавости, а также долгих протяжных звуков, характерных для жителей Род-Айленда, и высокомерной манеры изъясняться бостонских браминов. Позже мы встретим сводную сестру Уикса, но вы так и не расскажете нам, откуда он родом и какие испытания выпали на его долю в течение жизни, потому что я знаю вас, вы хотите, чтобы читатели сопереживали всем вашим персонажам, даже самым отвратительным, но, думаю, это будет совершенно другой тип истории. В сцене в палатке повествование сначала ведется от всезнающего и всевидящего третьего лица, а затем переходит к одному из зрителей, находящихся в последнем ряду, очевидно, ребенку, который думает о том, как бы ему потихоньку улизнуть, потому что Поп (а также то, как он выглядит и двигается, как говорит, что говорит и что обещает) пугает его. В конце концов, этот рассказчик уходит из палатки после того, как Поп кладет руки на голову и плечи маленькой девочки с «ленивым глазом». На ней очки, стекла которых толстые, как у бутылки с газировкой. Поп заявляет, что девочка сможет нормально видеть через «корректирующие линзы» (Уикс произносит эту фразу с особым удовольствием) примерно через год после того, как обратится к Господу. Рассказчик бежит по грязи через поле к какому-то неназванному человеку или месту, и все это время слышит смех Попа и его рассказ о том, что он может «видеть» события до того, как они произойдут в реальности. Действие переносится в дешевый мотель, находящийся неподалеку от церковной ярмарки, в номер, где отдыхает Уикс. Он запивает лекарства от высокого давления водкой и тяжело опускается на край кровати словно гора использованных мокрых полотенец. В незапертую дверь стучат, и входит женщина, выглядит она неважно, похожа на наркоманку. Ее волосы пересушены от постоянного осветления и сильно поредели из-за ее увлечения. Кожа бледная, выцветшая, с уродливыми красными язвами. На вид ей можно дать и тридцать, и пятьдесят в зависимости от освещения. Она просит Уикса о помощи, говорит, что ее сын нездоров, ему нехорошо и требуется поддержка, в его жизни недостает мужчины, который поможет ему закалить характер и вместе с тем научит уму-разуму. Она бормочет, что сын не разговаривает с ней и вообще ни с кем не общается и что он серьезно ранил одного мальчика в школе. Уикс и женщина беседуют так, словно хорошо знакомы друг с другом, но самое интересное заключается в том, что мы так и не узнаем ее имени. Они не обращаются друг к другу по именам. Она спрашивает Уикса, много ли денег тот заработал сегодня, и он отвечает, что достаточно. Она смеется (это ужасный звук) и спрашивает Уикса, сможет ли он «заглянуть» (она подчеркивает это слово, как будто хочет поиздеваться над ним) в завтрашний день и «увидеть», удастся ли ему заработать еще больше. Он немного пьян и начинает забалтывать ее, тянуть время, стараясь не отвечать на вопрос. Он дает ей выпить пару глотков водки. Она предлагает ему что-то, завернутое в фольгу, но он отвечает, что не сегодня. Она спрашивает, не нужна ли ему помощь, она может сыграть завтра роль одной из зрительниц, и если он согласен, то не отстегнет ли ей немного из полученных за входные билеты денег. Он отвечает, что из этого может выйти толк. Она спрашивает, не планирует ли он задержаться здесь. Он говорит, что, возможно, останется, так как церкви нужен человек, который будет руководить молодежной группой, работать с проблемными детьми и подростками (здесь можно попытаться описать, что, несмотря на опьянение, в его голосе слышится гнусное волнение, когда он говорит об этих возрастных группах), и если повезет, то его поселят в мотеле или в маленьком доме пастора. Но его совсем не прельщает перспектива остаться в церкви. Слишком мало места. Слишком тесно. Слишком много посторонних глаз. Женщина говорит, что если он захочет, то может поселиться вместе с ней и ее сыном, ей очень нужно, чтобы Уикс остался с ними (это важно: вы должны описать все так, чтобы сказанное ею выглядело ложью, полной сарказма, ненависти и отчаяния). Он говорит, что из этого тоже может выйти толк. Женщина уходит, а вы попытаетесь представить конец этой сцены так, словно ее здесь и не было, будто это был какой-то призрак. На следующее утро церковная палатка снова забита до отказа. Поп опять устраивает клоунаду, и мы наблюдаем за происходящим глазами зрителя-рассказчика в заднем ряду. Женщина (теперь она уже не так похожа на труп, как прошлой ночью, и на ней – ее лучшая выходная одежда) стремится первой подняться на помост к Уиксу, когда он приглашает туда всех желающих. В толпе слышатся крики возмущения, и, возможно, в этой сцене вы сделаете отсылки к «Кабинету доктора Калигари»

(я знаю, вам нравится вставлять цитаты из любимых книг и фильмов), а Уикс одновременно является и Чезаре, и Калигари. Женщина (вы до сих пор еще не сказали прямо, что она его сводная сестра, но сделали уже достаточно намеков или же не будете делать никаких намеков вообще и раскроете все в самом конце) заявляет, что с тех пор, как преподобный Уикс вернулся (возможно, вы обыграете, почему он вернулся и почему ему пришлось покинуть это место, хотя, как я уже говорила прежде, вам не хочется особенно копаться в его прошлом и вы намеренно рассказываете о нем немного), он излечил ее от лейкемии, и хотя для полного восстановления кожи требуется время (ее язвы замазаны толстым слоем тонального крема), преподобный Уикс обещал ей, что совсем скоро ее кожа станет чистой. Женщина играет очень убедительно, когда она улыбается и склоняет голову, толпа кричит: «Аминь!» и аплодирует, а рассказчик в заднем ряду улыбается и хочет поверить в то, что она исцелилась от всего. Рассказчик шепчет: «Аминь, мама». Когда к Уиксу выстраивается очередь из страждущих, еще один мальчик прорывается вперед, подбегает к Уиксу и молит его о помощи. Отец и мать мальчика кричат ему; у отца красное лицо, он орет, что не стоит слушать его сына, потому что он грязный врунишка. Волевым жестом Уикс заставляет всех замолчать. Он спрашивает мальчика (высокого и полного, выглядящего старше своих лет, хотя, судя по словарному запасу, ему не больше девяти или десяти), почему он пришел сюда. Лицо и шея у мальчика распухшие и потемневшие от синяков. Он неуверенно переминается с ноги на ногу и забывает, что хотел сказать. Он запинается, заикается, а затем опустошенно вздыхает – все это хорошо знакомо рассказчику. Уикс спрашивает, не обижают ли его в школе. Мальчик качает головой, сначала медленно, но затем так быстро и энергично, что едва удерживается на ногах. Уикс спрашивает, не наставил ли ему синяков кто-то из родителей: мама или папа. Мальчик кивает и начинает плакать. Все в палатке молчат. Слышно, как солома шуршит под ногами мальчика. Уикс почти шепотом спрашивает, за что его били. Мальчик не отвечает и продолжает плакать, но старается не всхлипывать слишком громко. Уикс с безумными глазами снова почти шепотом спрашивает, за что его били. Затем он обрушивает на него целый поток вопросов, пытается выяснить, в чем мог провиниться мальчик (Ты делаешь уроки? Ты ленился и слонялся без дела по дому? Ты дерзил родителям? Упоминал имя Господа всуе? Брал родительские деньги? Пробирался тайком в комнату родителей или сестры? Смотрел грязные картинки на компьютере? И так далее и тому подобное…), пока, наконец, не кричит: «ТЫ ЧТИЛ СВОИХ ОТЦА И МАТЬ?» Люди в шатре кричат «Аминь» и «Аллилуйя», и Уикс грубо толкает мальчика, заставляет его встать на колени, и требует, чтобы мальчик поблагодарил мать и отца за то, что они учат его отличать хорошее от плохого, велит ему просить у них прощения, а сам все продолжает кричать, и нашему рассказчику, который в ужасе дрожит у выхода из шатра, кажется, что Поп орет и на него тоже. Переходим к четвертой и последней сцене, в которой Мартин Уикс идет к своей сводной сестре, чье жилище находится в ужасно запущенном состоянии. Эту сцену мы видим глазами Уикса. Грязная квартира вызывает у него отвращение, но он радуется тому, сколько денег заработал за выходные. Ее сын стоит в дверях ванной и выглядывает из-за косяка. Мальчик двенадцати лет, хрупкого, с точки зрения Уикса, телосложения, и покорный, как ягненок (да, знаю, это слишком очевидный религиозный образ, но вы можете придумать что-нибудь поинтереснее). Она начинает объяснять мальчику, откуда взялся Уикс, но в этот момент Уикс перебивает ее и говорит, что он старый друг семьи. Женщина поправляет его, заявляет, что он дядя мальчика или сводный дядя, что теперь он будет жить в их городе и на какое-то время поселится у них в квартире. Уикс идет через комнату, присаживается на корточки напротив мальчика так, чтобы их лица оказались на одном уровне, говорит, как он благодарен им за гостеприимство и как важно, когда члены семьи помогают друг другу. Уикс утверждает, что способен заглядывать в будущее, и знает, что они станут настоящими друзьями неразлейвода. Мальчик качает головой, тогда мать кричит пацану, чтобы тот ответил дяде. «Ты даже не можешь сказать своему дяде привет?» Уикс встает (от сидения на корточках у него начинают болеть колени и спина), а его сводная сестра-наркоманка (не забудьте, эту сцену мы видим глазами Уикса) все еще кричит на мальчика. Он начинает играть роль миротворца и просит ее выйти покурить или еще чем-нибудь заняться, потому что хочет поговорить с племянником как мужчина с мужчиной. Она удаляется, что-то бормоча себе под нос. Уикс улыбается и подходит к мальчику, который отступает в ванную. Уикс себя не обманывает и понимает, что он всего лишь аферист, но он также знает, что способен заставить этого мальчика сделать все, что он только пожелает. В тесной ванной комнате Уикс присаживается на край ванны, но в этот момент неожиданно происходит странный провал во времени, именно тогда, когда он садится на край ванны. Перед глазами Уикса появляется вспышка, словно на экране радара, и он проваливается в дыру или в пустоту – в это мгновение, которое, кажется, длится вечность, его окружает кромешная тьма, а затем Уикс понимает, что сидит на холодном кафельном полу. Он осознает все это, хотя ничего не видит, не может пошевелиться, воздух становится темным и плотным; он никогда не испытывал такой тяжести; слышатся голоса, далекие детские голоса, они такие знакомые – знакомые не в том смысле, что он узнает их, но он способен предугадывать, о чем они говорят или что собираются сказать. Он не может открыть глаз или поднять головы, или даже пошевелить пальцем, но чувствует, как угасает, исчезает. Ему страшно, так страшно, как никогда в жизни не было, а потом он слышит один-единственный голос, и этот голос кричит на него; кричит о том, какие ужасные вещи он

делал

. Этот временной провал, образовавшийся в его настоящем, заканчивается так же внезапно, как начался, и вот он сидит на полу в ванной в квартире своей сводной сестры. Уикс промахнулся мимо края ванны и шлепнулся задницей на пол. Он приходит в себя, охает, говорит, что у него закружилась голова, что он не хотел садиться на пол, тем более в ванной. Он смеется, а мальчик склоняется над ванной, скрестив руки на груди. Уикс уже забывает про временной провал, пустоту, голоса и тяжесть, это забытье приходит легко, стоит ему только пожелать, но однажды настанет день, когда он не сможет забыть, и тогда он вспомнит все, и в том будущем он также вспомнит ванну и как все забыл, и тот момент, когда ему казалось, что он погиб, и момент, который останется с ним навсегда. Уикс говорит мальчику: «Я видел тебя в шатре, в последнем ряду. Ты наблюдал за мной. И, кажется, немного испугался. Ты и сейчас меня боишься. Но не надо бояться. Честное слово. Послушай. Хочешь узнать, как я это делаю? Как я «вижу» будущее? Да, думаю, что хочешь. Я научу тебя этому. Я научу тебя всему».