То «заика», то «золотуха»

— Блядская кровь!.. Отмывайся. Давай же!.. — Рычала девушка двадцати трёх лет над белой раковиной в тёмно-серой бетонной комнате и без единого источника света, лишь и на контрасте же всё — белого фаянса и темноты-черноты самого помещения, оттирая свои руки под струёй жёлто-рыжей воды от крови: с каждым новым растиранием, казалось, стирая с них уже и свою кровь. И даже облив же себя почти и с ног же до головы и пропитавшись тухлостью и ржавчиной воды, она не теряла надежды и не бросала попыток, пока и её же всё чёрный корсет, утянутый за спиной чёрными же верёвками и джинсы «в тон», заправленные от колена в чёрные же лакированные сапоги на толстом высоком каблуке — терпеливо выдерживали её нрав и бранность фраз, поглощая и с лихвой же ещё и проточную воду! Но и, сдув же затем с глаз свою чёрную пышную чёлку, переросшую её высокий бледный лоб и чёрные же широкие брови, так и доросшую уже и до длинных нарощенных таких же ресниц, она глубоко вздохнула, приостановилась, чтобы откинуть голову назад и закинуть туда же все свои тёмные пряди разом, будь то короткие и в виде чёлки, да и будь то длинные, до поясницы и в виде же всё её обычной длины, отдохнула и вновь начала тереть свои руки, при этом ещё: щуря светло-карие, почти и «рыжие», как и языки пламени, глаза, морща длинный курносый нос и поджимая полукруглый подбородок вместе с чёрными же матовыми пухлыми губами; утоньшая и растягивая, заостряя и без того, и так — острые скулы с бежево-серым контурингом.

— А ты ещё — кто такая?! — Рявкнула Каролина

, дабы уже и привлечь к себе её внимание, и вышла затем и сама ещё «в свет»: чуть и помогая себе при ходьбе на белых лодочках с узкой и высокой шпилькой — приподнимая длинные полы своего белого платья и над полом же обеими руками.

— Дед Пихто!.. — Вновь рыкнула «гостья», не отвлекаясь от занятия. — И бабка с пистолетом. Отмахись!.. Не видишь?.. Делом — человек занят. Не суйся — под руку!..

— Так это — ты!.. —

Хоть и поражённая догадкой, но таки и выразила свои мысли блондинка. — «Дьяволица». Из-за тебя «мы» — «здесь»! Как ты вообще — «сюда» попала?

— Как попала — так и уйду! — Пропыхтела меж делом брюнетка. — «Не лезь», говорю же. Пока и тебе — не прилетело!.. Ржаво-ссаной тряпкой.

— Ты что, действительно: «не понимаешь»? — Сощурилась-ощетинилась сразу же Каролина

и раскинула свои руки по сторонам, отпуская, наконец, ткань платья — с лёгким ещё и «всплеском». — Мы «все» — в одной лодке!.. Ты — топишь не только «нас», но и себя!

— Я-то как раз: «нас» — спасаю!.. — Ухмыльнулась «новоприбывшая». — Сейчас вот только… Ну же!.. Ещё немного… Кровь отмою и… Всё!.. Взятки — гладки.

— Нихрена!.. —

Взвилась блондинка. — Труп-то — есть. И орудие убийства — тоже!

— Да дьявол ты мой!.. — Всплеснула уже и своими руками брюнетка, да и в буквальном смысле в отличие всё и от той — вместе с водой, орошая тут же и ей же — ещё и светловолосую; и глянув затем на неё со злым прищуром — из-под полуопущенных век и сведённых на переносице бровей, сокрытых уже чёлкой. — «Орудие убийства и тело»!.. Сорри. «Труп»!.. Такое чувство, будто только он — с кровью внутри ходи-л. У всех — есть кровь… И даже — у тебя! А там и ещё — нехилая кучка найдётся. Да и с таким же — резусом ещё, фактором и… группой. Не пори горячку, а!.. Лучше вот — помоги мне.

— Не буду я тебе помогать… — Отряхнулась спокойно от воды Каролина, мельком лишь проверив свои ногти средней длины и с белым лаком — на отсутствие сколов, после чего небрежно ещё фыркнула, не им, а ей, и продолжила. — Ха!.. Ещё чего. Сама заварила — сама и разваривай-расхлёбывай. Надо мне больно!.. Ага. Своих проблем — по горло!..