Точка бифуркации

В зале повисла тишина, а все глаза устремились на Проквуста. Тот вдруг почувствовал, что предательская краска заливает лицо.

— Святой Проквуст, как ты это делаешь?

— Я не знаю, Ваше величество.

— Конрад, Георг! Можно просто Конрад. Мы же договорились!

— Да, простите, ваше… Извини Конрад.

— Господа, — раздался тот же голос из угла, — я начинаю трансляцию.

Все расселись по местам. Появилась объемная картинка уже знакомой комнаты, только ракурс был совершенно иной. Саркофаг стоял открытым, а рядом на мобильных носилках лежал человек. Из-под простыни выглядывала только голова с редкими, но длинными прядями волос, даже лицо было наполовину закрыто, виднелись лишь прикрытые морщинистыми веками глаза. Проквуст вскочил с огромного кресла. Неужели Бенни умер?! Почему его лицо прикрыто простынею?! Один из врачей повернулся к Адамсу и вдруг увидел, как простынь медленно сползает с его пациента, он отскочил от неожиданности. Открылось худое, изнеможенное старостью лицо. Веки дрогнули, приоткрылись, прищурились от хлынувшего в них света, опять открылись. Георгу показалось, что зрачки Бенни смотрели сквозь камень и стены и нашли именно его. Слабая улыбка мелькнула по губам, глаза опять закрылись.

— Ваше величество!, — Заговорил опомнившийся врач. — Больной пришел в себя, но очень слаб.

— С ним точно все в порядке?!

— Да, Ваше величество, не сомневайтесь, скоро мы поставим Святого Адамса на ноги.

— Скоро, это когда?

— Дней через десять.

— Десять?, — Король вопросительно посмотрел на Проквуста.

— Конрад, мне все равно, лишь бы был жив и здоров.

— Хорошо, через десять дней я лично приеду за последним Монахом.

Уже в машине Проквуст молчал, погруженный в воспоминания и думы о Бенни Адамсе. Какой подарок тот сделал для него: остался жить!!! Георг чувствовал бы себя совсем счастливым, если бы не мысли о Елене. Король тоже помалкивал, как оказалось, он, утомленный обилием событий, уснул. На площади перед Белой Горой уже стоял огромный летательный аппарат, похожий на огурец с коротенькими крыльями, ни винтов, ни турбин на нем Проквуст не заметил. Конрад третий и его поредевшая свита забрались внутрь, и расселись по удобным креслам.

С этой минуты жизнь Георга Проквуста приостановилась, и началось стремительное существование Святого Проквуста. Едва поспав несколько часов в большом королевском особняке, он был разбужен, и тут же утянут водоворотом церемоний. С утра пораньше к нему явился отец Феодор. Оказывается, он лишь исполнял обязанности главного Монаха, ведь формально Бенни Адамс был жив. Проквуст тер глаза и мечтал о чашке кофе, которого на Ирии не было. Голос старика звучал расслабляющее, смысл ускользал, Георг вдруг подумал, что это неудобно, заснуть во время беседы со столь важным ирийцем. Он потянулся и резко вскочил на ноги. Феодор от неожиданности замолчал. Похоже, он не очень то ожидал от меня такой прыти, подумал Проквуст. А вдруг он меня специально усыплял?! Нет, тут нельзя расслабляться, надо держать ухо востро! Он прошел мимо сидящего на невысоком кресле монаха, и здесь не выпускающего из рук затертого руками и временем посоха, и выглянул за дверь. Как и ожидал, увидел красивую девушку, сидящую за письменным столом. Напротив нее в кресле сидел маленький и хмурый Ян Данбар, а из-за приоткрытой входной двери слышался приглушенный гул множества голосов. Ничего себе, это они все ко мне?! Ужаснулся Георг. При его появлении девушка встала, а председатель планетарного Совета остался сидеть, только еще больше напрягся.

— Простите, а как вас зовут?, — Обратился Проквуст к девушке.

— Елена.

Георг вздрогнул, улыбка сбежала с его губ.

— Э-э, — замялся он, — будьте любезны Елена, организуйте мне горячего чая.

— Завтрак уже ждет вас в соседней комнате, Святой Проквуст. — Девушка сделала нечто подобное реверансу.

— Спасибо.

Он вернулся к невозмутимо сидящему отцу Феодору.

— Вы не откажетесь со мной позавтракать?

— Откажусь. — Хмуро отозвался тот.

— В таком случае, давайте договорим и я сделаю перерыв. На чем мы остановились?

— На вере. Я говорил, что вы, как святой Церкви Рока, должны всячески поддерживать нашу церковь.

— Я с удовольствием, только не совсем понимаю, как я это могу делать.

— О, здесь нет ничего сложного. — Оживился старик. — После тех чудес, которые вы явили миру, каждый ириец боготворит вас. Вам, Святой Проквуст, всего лишь не следует отрицать свою святость. Не надо разочаровывать народ.

— Хорошо, я постараюсь, хотя совсем не представляю себя в роли живого святого. Вам то я могу честно сказать, что я обычный человек, просто обладаю некоторым набором уникальных качеств, подаренных мне господом, а не заслуженных или выстраданных, как это может показаться со стороны.

— Пусть так, это внутреннее, а в вере важно внешнее.

— Что-что? Простите, отец Феодор, но я не понял.