Точка дислокации

За машиной, застилая дорогу, клубилась поднятая колесами густая пыль, по салону беспрепятственно гулял ветер. Многочисленные сквозняки, дувшие из пулевых пробоин, по ощущению напоминали стальные прутья, такими они были твердыми и холодными.

— А ты откуда такой красивый? — спросил Быков у Жука, чтобы переключить разговор на другую тему, не столь удручающую, как та, которую затронул не в меру сообразительный Якушев. — Неужто в ауле так хорошо встретили?

— В ауле тоже, — внимательно вглядываясь в извилистую, опасную дорогу через янтарные очки, кивнул Жук. — Но там в меня всего пару раз попали. А вот по дороге — это да. Разделали под орех, изуродовали, как Бог черепаху. Жалко, хорошая была тачка. Что мы Шапошникову скажем?

— Не обеднеет, — буркнул Быков. — Ты толком объясни, что случилось?

— Засада, — лаконично ответил Жук.

— Там засада, тут засада, — задумчиво произнес Якушев. — Интересное кино, а, Данилыч?

— По ходу, нас подставили, — вслух сформулировал витавшую в воздухе догадку Жук. — Эти суки заранее знали о каждом нашем шаге. И выпускать нас живыми не собирались…

— Даже к гадалке не ходи, — подхватил Баклан. — Иначе не стянули бы сюда целое, мать его, войско! О, — добавил он уже другим, озабоченным и слегка удивленным тоном, — легки на помине. Ну, до чего же упертые твари!

Быков обернулся, а потом, чтобы лучше видеть, высунул голову в разбитое окно и посмотрел назад. За клубящейся пылью виднелся оставленный ими позади невысокий перевал. Там на фоне пасмурного неба вдруг появился силуэт машины — небольшая темная точка на фоне белесого пылевого облака, такого же, как то, что волочил за собой «лендровер». Чуть ниже по склону был виден еще один клубящийся, сносимый ветром в ущелье и тающий на лету пыльный хвост, в основании которого, подпрыгивая на ухабах и поблескивая ветровым стеклом, тоже мчался автомобиль.

— Черт, — сказал Быков, втягивая голову обратно в салон, как черепаха в панцирь. — У меня лично патронов от силы полрожка.

— А у меня и того меньше, — похвастался Якушев.

— Войско, — с горькой иронией подытожил Жук.

— Да ладно вам, пацаны, — неожиданно сказал Баклан, снова просовываясь из кузова в салон для лучшей слышимости. — Радоваться надо! Все равно другая машина нужна, на этом решете мы далеко не уедем — от силы до первого милицейского поста. Вон они, машины, целых две штуки! — Он указал большим пальцем через плечо. — Бери — не хочу. Все-таки не зря мне про кавказское гостеприимство все уши прожужжали. Я-то думал, врут, а это, оказывается, чистая правда! До чего же заботливый народ! Видят, что у гостей машина ни к черту, так не поленились догонять, бензина не пожалели — нате, гости дорогие, выбирайте, уважаемые, какая больше нравится!

— Ты что, водоплавающий, головой ударился? — заботливо осведомился Якушев, расположившийся на заднем сиденье и оттого находившийся ближе всех к Баклану. — Бензина они, конечно, не жалеют, так ведь и патронов жалеть не станут! Догонят — изрешетят, как вот этот «ленд-ровер», и вместе с ним в пропасть скинут, вот тебе и вся их забота, она же — гостеприимство… Поднажми, Жучара, на тебя вся надежда!

— Не гони, — заставив присутствующих всерьез усомниться в своем психическом здоровье, возразил Баклан. — Подпусти поближе, пусть хоть пару раз пальнут для острастки.

— Точно, контузия, — авторитетным тоном медицинского светила поставил диагноз Спец.

— Делай, как он говорит, — сказал Быков, адресуясь к Жуку.

— Кто? — счел необходимым уточнить последний.

— Сам подумай, — предложил Ти-Рекс. — Ты же у нас умный — по крайней мере, Шапошников так считает.

Подтверждая лестное для него мнение господина олигарха, Жук снял ногу с педали акселератора. Притормаживать он не стал, чтобы преследователи не насторожились, увидев рубиновые вспышки тормозных огней. Передачу он тоже не выключил: учитывая довольно крутой уклон дорожного полотна, это привело бы не к снижению, а, наоборот, к увеличению скорости.

— Вы чего нанюхались? — спросил Якушев, осознав, что машина постепенно замедляет ход.

— Баклан правильно говорит, — ответил ему Быков. — Нам от них не уйти, и ни до какого милицейского поста мы не доедем. Свяжутся со своими, те перекроют дорогу, и будет нам карачун.

— Небо в алмазах, вид сверху, — авторитетно подтвердил из кузова Баклан.

— И что теперь — последний парад наступает? — спросил Якушев тоном, ясно указывающим на то, что такая перспектива его не устраивает.

— Там поглядим, — туманно ответил Баклан.

В кузове глухо лязгнул металл, и в салоне вдруг запахло бензином. Запах усиливался с каждым мгновением; Якушев, обернувшись, посмотрел, чем занят Баклан, и торопливо вдавил окурок в пепельницу, вмонтированную в дверную панель.

— Ты совсем рехнулся? — спросил он.

Баклан деловито закрыл и поставил на место канистру. Задний борт грузовой платформы влажно поблескивал, по полу растекалась благоухающая высокооктановым горючим лужа.

— Тачке все равно кранты, — объяснил Баклан испуганно таращащемуся на него Якушеву, — так пусть хотя бы умрет красиво.