Точно в сердце

— Про твою никтофобию. Это явно пожестче, чем просто боязнь темноты. У тебя был полноценный приступ. Пульс зашкаливал, ладони вспотели, предобморочное состояние. Серьезные признаки, между прочим.

— Знаю. Фонарик забыла, а про телефон в тот момент не подумала даже. Да уже и не в состоянии была его найти в темноте…

— Так, когда? Что тебя так сильно напугало? Расскажи?

Кромешная темнота, тяжелая и вязкая, точно кисель, поглотила меня без остатка. Я боялась пошевелиться, только часто дышала. Так часто, что болели легкие и кружилась голова. Сердце колотилось, норовя выпрыгнуть из груди от обуявшего неподконтрольного ужаса. Шорохи. Они доносились с разных сторон и не поддавались объяснению. Я не могла себя заставить открыть глаза, ведь знала, что все равно не увижу ни зги, но так оставалась хоть какая-то иллюзия выбора. Я крепче стискивала веки, кулаки и зубы, отчаянно цепляясь за остатки воли…

Слова шли с трудом, вспоминать не хотелось, но отчего-то показалось необходимым заново прожить тот страх. Прожить и отпустить, как говорил один из психологов. Хуже не будет если я расскажу снова.

— В детстве на спор залезла в заброшенный дом. Дело было в деревне у бабушки, местные пугали приезжих рассказами, что там когда-то жила ведьма. Дети такие впечатлительные…

Я замолчала, ожидая, что сейчас раздастся смех или согласное хмыканье — как делал отец, далекий от всякой психологии и делящий все абстрактное на дурь и блажь. Или, что Анвар отпустит едкий комментарий. Именно по этой причине я давным-давно зареклась рассказывать эту историю мужчинам, предпочитая ее шутливую версию. Но нет. Добронравов молчал, его дыхание было ровным и размеренным, он не торопил и, похоже, внимательно слушал. Я продолжила рассказ:

— В общем, там был погреб. Чтобы утереть нос зачинщикам, я в него залезла. В тот же миг началась гроза, а на крышку погреба что-то упало, или кто-то ее специально привалил, трудно теперь сказать. В общем, дети разбежались, перепугавшись, а я не смогла самостоятельно выбраться. Было темно и очень страшно. Я так боялась ту ведьму, что даже начались галлюцинации. Меня нашли только утром, когда одна из девочек решилась рассказать матери. Не знаю, как я пережила ту ночь. Даже описалась… Заикание и энурез удалось побороть, а вот это — осталось…

Не понимаю, почему так разоткровенничалась с малознакомым человеком, но вдруг обнаружила, что снова обхватила Анвара руками, прижалась к теплому телу, а он успокаивающе гладит меня по спине. Вот вроде бы снова разворошила прошлое, но так хорошо и спокойно…

— Сколько тебе тогда было? — спросил он негромко.

— Одиннадцать.

— Ты одна живешь? Прости за нескромный вопрос?

Я осторожно выпрямилась, принимая более целомудренное положение. Но ничего эдакого, ради чего бы стоило врать или юлить в его голосе не было.

— Ага.

— Справляешься?

— Не без фонариков, но в целом все нормально. Честно говоря, давно уже меня так не накрывало, как сейчас, — я смущенно выдохнула.

— Нервные потрясения способствуют. Подозреваю, есть тут и моя вина. Прости, что сорвался. Не знаю, что на меня нашло. Но сейчас ты ведь не боишься?

Я затихла, не ожидая подобного поворота. Вопрос и извинения застали врасплох, я замерла и прислушалась к себе. Несмотря на то, что в лифте царила кромешная тьма, совершенно не ощущалось той жути, что обычно накатывает на меня, стоит выключить свет. То ли ресурс страха на сегодня оказался исчерпан, то ли еще чего, но жмусь я к Анвару вовсе не от ужаса, как было вначале…

— Нет, не страшно. Похоже, ты разогнал всех моих демонов, — усмехнулась я.

— Вот и славно.

Щетина его подбородка зацепила волосы на макушке, царапнула кожу, запустив в забег по спине целый сонм мурашек и заставив стиснуть зубы от волны томительных ощущений.

— Придумал! Запомни эти ощущения, — он прижал меня к себе чуть крепче и заговорил едва ли громче шепота. Почти интимно: — Если снова окажешься в подобной ситуации, просто подумай обо мне. Представь, что я рядом — вот как сейчас. Самовнушение волшебная штука, если им пользоваться осознанно.

По его голосу чувствовалось, он улыбается, и губы сами собой сложились в ответную улыбку. Я даже немного испугалась тому, как же приятно вот так вот сидеть и просто болтать с ним. Анвар, оказывается, может быть милым. Только вот не стоит обольщаться…

Он осторожно пошевелились подо мной.

— Ой! Наверное, я тебе уже все ноги отсидела. Прости!

Я попыталась подняться, но его руки, удерживая, сжали мне талию, от этого незамысловатого прикосновения, по телу прокатилось возбуждение. Остро. Интимно. Я даже закусила губу, надеясь, что не слишком шумно втянула воздух.

— Прости! Больно сделал? — Анвар тотчас убрал пальцы.

Потеряв равновесие еще во время пресеченной попытки подняться, я привалилась к его груди и оказалась намного ближе, чем раньше, мгновенно ощутив, как он «рад меня видеть».

— Нет… — пискнула не то ответ на вопрос, не то протест.

— Я не железный, — сказал мужчина в свое оправдание.