Толкиен. Мир чудотворца

«Внезапно опомнился Черный Властелин, и око его, пронизывая сумрак, воззрилось через равнину в черное жерло пещеры — заветной пещеры владыки Мордора. Будто при взблеске молнии увидел он, как глупо просчитался, и понял все расчеты своих врагов. Ярость его взметнулась как пламя, и черной тучей склубился удушливый страх».

Так оправдался расчет Гэндальфа, верившего, что Саурон и вообразить не мог, что Хранитель Кольца пожелает уничтожить предмет его вожделений. И в этом проявляется классический поворот в сюжете многих приключенческих романов, когда герой отказывается от посул коварного злодея или плодов победы над оным. Будто предчувствуя все это и осознав, что обманулся, Саурон и приходит в исступленную ярость:

«По зову его взвились и отлетели с поля битвы Кольценосцы–назгулы, и, как крылатые вихри, вперегонки помчались к Ородруину».

Однако во «Властелине Колец», по ходу повествования мы так ничего и не узнаем о поведении Саурона. Подобно самодержцу–затворнику, уединившемуся в ледяной башне, он вверяет свою силу бесчисленным прислужникам, рассылая их вершить злодеяния от своего имени по всему белу свету. Так, например, его посланцы, Черные Всадники, едва не застают Фродо у него дома, в Торбе–на–Круче.

Сэму с Фродо как–то почудилось, будто их догоняет лошадь или пони. И Фродо даже подумал, уж не Гэндальф ли это спешит за ними следом, как вдруг «ему… захотелось укрыться от этого всадника, кто бы он ни был»

Фродо начинает бояться, хотя пока еще не встретился с опасностью лицом к лицу. Мало–помалу его сковывает ужас, тем более когда он понимает, что всякая тропинка рано или поздно выводит на большую дорогу.

Описание Черного Всадника дается мельком, поскольку один из главных стилистических приемов во «Властелине Колец» — так называемая восходящая градация, то есть, в нашем случае, постепенное перерастание неосознанного страха в леденящий ужас, как, впрочем, и в «Сильмариллионе». Сначала Толкиен создает зыбкое видение — «черный промельк между деревьями…», затем «обе тени, словно кто–то вел лошадь, слились с темнотой. Потом черная фигура возникла там, где они сошли с тропки ..»

И, наконец, «тень заколыхалась, и Фродо расслышал тихое сопение…»

Дальше следуют дополнительные штрихи к призрачному образу — сперва со слов Сэмова папаши, а после — старого Бирюка. Чуть погодя Гэндальф поясняет, что «Черные Всадники — это Кольценосцы», и что главная их цель — обратить Фродо в призрака, подчинить его воле Черного Властелина ИФродо едва удается избежать столь незавидной участи. Черные Всадники бесплотны, объясняет дальше Гэндальф. Зато кони у них «живые, из плоти и крови. Да и плащи у всадников самые обычные — они лишь маскируют их бесплотную призрачность».

В одухотворенном мире Толкиена даже растения имеют характер — хороший или дурной, а то и вовсе предстают в виде демонических сущностей. С такими растениями повстречался Бильбо во время своего удивительного путешествия с гномами, когда они проникли в Темнолесье и поняли, что «в этом лесу даже ничего не росло, кроме поганок и каких–то бледных трав с неприятным запахом».

Во «Властелине Колец» иные деревья, например Старый Вяз, и вовсе предстают в виде живого воплощения ужаса. Вот что про них рассказывает извечный хозяин Вековечного леса легендарный Том Бомбадил:

«Несчетные годы напитали их гордыней, мудростью, злобой. И не было из них опаснее Старого Вяза с гнилой сердцевиной, но богатырской, нерастраченной мощью: он был жесток и хитер, он повелевал ветрами и властвовал по обе стороны реки».

Когда хоббиты оказываются в плену у Вяза, «он [Фродо] срывался на визг, но сам себя почти не слышал: поднятый Вязом вихрь обрывал голос, бешеный ропот листвы глушил его. Но Фродо продолжал отчаянно верещать — от ужаса и растерянности».

Это — настоящее заколдованное царство, предстающее перед глазами не на шутку испугавшихся хоббитов в самом жутком своем виде.

Впрочем, опасность порой таится не только в деревьях, но и в «священных» камнях, известных еще по артуровским легендам. У Толкиена первый «священный» камень появляется так:

«Впереди перед ними лежала глубокая долина, ее замыкали два отвесных склона… он [Фродо] поглядел на восток и увидел плосковерхие зеленые курганы — у некоторых вершины были пустые, а из других торчал белый камень, как сломанный зуб».

Внезапно на хоббитов опускается мгла — знак перехода в иной мир, или по–кельтски Сид. Перед Фродо вдруг вырастают два громадных каменных зубца, он проходит между ними — и замечает, что спутники его куда–то подевались. И тут Фродо различает тень и пару глаз, пригвождающих его к земле ледяным взглядом. И что же дальше?

«Умертвив схватило его, околдовало, и теперь он во власти мрачных чар, о которых в Хоббитании даже и шепотом говорить боялись».