Только для девочек

Пришел папа. Я спросила его о птице. Он тоже не знал, как она называется. Но назавтра он принес книжку — определитель птиц. И я сразу нашла птицу в определителе. По картинке. Это был дикий голубь — кольчатая горлица. Прежде они жили в лесах, но недавно переселились в города. Тут им легче найти для себя корм. В основном это, по-видимому, все тот же черствый хлеб, который мы безжалостно выбрасываем. Дикие голуби, как и чайки, сумели быстро оценить эту нашу особенность.

— Хорошо сейчас у нас в селе, — сказала Юлька. — Самое лучшее время. Поля убрали, и огороды убрали, а чернобривцы еще цветут у хат и крепко пахнут.

Мне хотелось сделать Юльке подарок. Но не игрушку. Игрушек ей и так много приносят, а она ими почти не играет. Она уже большая. Мне хотелось подарить ей что-нибудь другое. Но что?

— Оля, — вдруг сказала Юлька. — Подарила бы ты мне свое стихотворение. А?.. Но чтоб на нем было сверху написано: «Юле Ивановне Овчаренко». Или просто «Юле Овчаренко». Чтоб было видно, что это — мне. Чтоб я, когда домой вернусь, в школе показала. Чтоб все узнали, что я с живым поэтом знакомая. Или когда это девочка — нужно говорить поэтесса?

— Можно так, а можно и так. Хорошо, я тебе подарю стихотворение.

Весной я написала сказку в стихах. И послала ее в «Пионерскую правду». Женщине, которая сама первая обратилась ко мне с письмом, Нине Пасхальной. Нина Пасхальная написала мне (и как она узнала мой адрес?), чтоб я прислала свои стихи в «Пионерскую правду». Я послала. Но в ответ Нина Пасхальная сообщила, что в сказке слишком много «отглагольных рифм», и газета поэтому не может напечатать моих стихов.

Мне хотелось написать еще одно письмо о том, что у Пушкина в сказках тоже много «отглагольных рифм». Например:

Идет направо — песнь заводит,Налево — сказку говорит.Там чудеса: там леший бродит,

Русалка на ветвях сидит…

Может, они б и Пушкина не напечатали в «Пионерской правде». Но я не стала писать такого письма, чтоб не получилось, что я себя сравниваю с Пушкиным.

«Раз так, — решила я теперь, — сама издам для Юльки свою сказку».

Я переписала стихи на листы бумаги по трафарету черным фломастером. Очень аккуратно. Сверху надписала: Ольга Алексеева. Потом «Сказка про царя». Потом справа: «Посвящается Юлии Овчаренко».

— Оля! — восторженно закричала Юлька. — Это у тебя волшебные стихи!

Я была уверена, что Юлька оценит мои стихи выше, чем Нина Пасхальная. Но не настолько же.

— Что значит — волшебные? — осторожно осведомилась я.

— Потому что я всю твою сказку сразу запомнила. Всю. До конца. А я еще ни разу не запоминала так быстро целой сказки. Да еще такой длинной. Можешь меня проверить.

И она затараторила, не заглядывая в написанные мной страницы: