Только раз бывают в жизни встречи

Учитесь жить просто и естественно. Жить так, как растут травы. Так, как плывут облака. Так, как поют птицы. Так, как совокупляются кролики, прости Господи (Вы же сами просили о любви!) Учитесь этому, и тогда, жизнь Ваша, пусть фрагментами, польётся, как стихи Пушкина, зазвучит, как музыка Моцарта… Ваша жизнь будет, как комедия Шекспира – мир, где есть студенты, но нет лекций. Так сказал неведомый для меня американский профессор своим студентам на лекции.

Жму Вашу руку, и до следующего письма.

-25-

Приветствую Вас, Серкидон!

На сегодняшний день были у меня планы весьма решительные, думалось мне, что день сегодняшний – день «икс», уверился я было, что настало время «ч», хотелось мне именно сегодня бросить Вас на штурм прекрасных бастионов, уже ясно представлял Вас бегущим в атаку с нестихающим криком «Хочу!» на устах… Но как сон, как утренний туман, исчезли Ваши юные забавы в моём воображении. Сейчас расскажу почему. Пока же заверю, Серкидон, что «в нас горит ещё желанье»150

. Атакуем завтра…

Вчера мир поймал меня в одну из своих многочисленных ловушек… А дело было так: попросила меня давняя знакомая сопроводить её в оперу. Я не в силах был отказать даме, которая для меня всё же чуть больше, чем просто знакомая, поехал, а там, в антpакте, позволил себе сто гpаммов коньяку…

Ныне сел за письменный стол гораздо позже обычного и ясной головой похвастать не могу. Ко всему – собой не доволен. Надо определиться раз и навсегда – кто ты: Богу свечка или чёрту кочерга? Или ты ведёшь здоровый образ жизни, или пагубный. Ладно, ещё пить коньяк в оперетте, но не в опере же!.. Мельпомена не дружит с Бахусом. Она муза строгих чувств и побуждений…

Давали «Евгения Онегина». В десятом ряду и с замершим сердцем ждал Ваш эпистолярный знакомец бал у Лариных, где случилась роковая ссоpа между «от делать нечего» друзьями. Трепеща душой, предвкушал я лицезрение уже замужней Татьяны в малиновом беpете… Увы и ах! Пpославленная тpуппа на балах сэкономила. Танцулька у Лаpиных была лишь обозначена тремя мелькающими вдали юбками. Про малиновый берет Онегин пропел метров за двадцать до крыльца дома, словно он видел и через стены, и через лестницы.

Но более всего разочаровала сцена дуэли. Во-пеpвых, Ленский упал непpилично быстpо, едва ли не до выстpела. Он pухнул с быстpотой, не свойственной человеку, который только что был живым. Даже если аpтист очень спешил домой, это не извиняет такую поспешность. Ей богу, упал, как костяшка домино. Не понимаю, почему нельзя было имитиpовать уход из жизни плавно и красиво?

Во-вторых, и это, пожалуй, главное: Онегин опять оказался точнее Ленского. А почему бы не попробовать иные варианты? Напpимер, у Онегина дрогнула рука, и он промахивается. Попадает Ленский. Онегин тяжело ранен. Татьяна призвана ухаживать за ним. Она любит и сострадает одновременно (женское счастье в чистом виде!), и он, наблюдая состраданье к мукам своим, как это уже случалось в классике, начинает робко, а затем всё смелее, любить. Окончательно Онегин влюбляется, когда понимает, что рядом молодая красивая девушка, а иных вариантов нет из-за досадной прикованности к месту. Едва поправившись, Онегин решает узаконить отношения с Татьяной. Пишет письмо. Свадьба. Ленский и Ольга – в свидетелях.

Или: друзья мирятся и на последующей дружеской пирушке решают жениться на сёстрах. Онегин предлагает кинуть жребий: кому – на какой. Ленский возмущён, и они опять ссорятся. Новая дуэль! Интрига!

А что нам предлагают, Серкидон?! Скуку смертную. Вы пошли бы на футбол «Онегин» – «Ленский», заведомо зная, что команда «Онегин» победит со счётом 1:0, причем мяч будет забит с пенальти на пятьдесят восьмой минуте капитаном команды и пробьёт он низом в левый угол ворот?

Вот и всё о моём вчерашнем выезде. Боясь уподобиться герою рассказа замечательного сатирика151, всё же скажу так: «Если бы не сто граммов коньяку в компании доныне привлекательной женщины – никакого удовольствия».

Но Вы знаете, Серкидон, это не самое ужасное, что делают с произведениями на музыку Чайковского. Бывало, придёшь на «Лебединое озеро», начнёшь пересчитывать лебедей, а их не двадцать четыре, как должно, а шестнадцать, а то и восемь. Не довешивают лебёдушек… Помню, в Киеве я прямо у кассы осведомился: «Лебедей двадцать четыре?» Кассирша так уверенно кивнула – тушь с ресниц посыпалась. Но на представлении я пожалел, что их не восемь. Когда все эти лебёдушки второго состава на сцену выбежали – балконы затряслись…

«Значит, ходить в оперу не надо (сделаете Вы ошибочный вывод), это или халтурно или скучно». Тысячу раз нет! Ходите, причём, ходите в оперу регулярно! Мало ли что я с похмелья наболтал. Презанятнейшие случаются представления.