Только слова (СИ)

«Не больше столетия»… Да я за это время успею состариться и умереть, несмотря на то, что в десять раз младше. Хотя это все в случае, если я изменю концовку истории, а так рассуждать о возрасте вообще неразумно. Или надо было признаться Торину, что несмотря на странные магические фокусы, я человек, а не бессмертный маг? Нет, тогда бы меня тут же попросили из отряда.

— Подумала. Давно уже, — когда впервые читала книжку, ага. Впрочем, вру — при первом прочтении мне было от силы восемь, да и представить, что гном в голубом плаще с серебряной кисточкой окажется тем Торином Оукеншильдом, что стоял сейчас передо мной, было выше моих сил.

— Ты немного похожа на наших женщин, — он смягчился и даже расщедрился на улыбку. При этом вокруг темных глаз заплясали морщинки. — Разве что борода не растет.

— Ничуть! Леди Ниэнор ни разу за нами не гналась со сковородой!

Я испуганно вздрогнула и шарахнулась в сторону, эпично впечатавшись плечом в каменную насыпь. Сзади послышались спешные извинения.

— Вы свою мать должны только хорошими словами вспоминать, а попадало вам всегда не зря, — пожурил возникших из ниоткуда племянников Торин. — И сейчас бы попало, неприлично чужие разговоры подслушивать!

— Дядя, нам стыдно, — протянул Кили, который был не в состоянии спрятать задорную ухмылку. — Мы ничего такого и не хотели…

— Мистер Гэндальф просил передать, что лучше поспешить, если хотите поужинать, — сказал Фили, оттесняя брата. — Ойн и Глойн разводят огонь.

— Хорошо, — кивнул Оукеншильд. — А теперь, будьте так добры, исчезните и постарайтесь впредь не совать нос туда, куда не просят.

Они переглянулись и ретировались. Мда, каким бы ни был Торин строгим лидером для отряда, с племянниками он вел себя исключительно как друг и старший товарищ. Жаль, на меня такое лояльное отношение распространялось не всегда.

— Смотри, там внизу речка. Спустимся, сможем искупаться, — я чуть наклонилась, указывая на спокойный поток, и совершенно не собиралась сверзиться с обрыва, но гном за шиворот рубахи оттащил меня от края.

— Сможем, сможем, — согласился Торин, — но лучше пойдем по ступеням. Кстати, кто их выдолбил в таком месте?..

— Бе… — я прикусила губу. — Неважно, Гэндальф вам все расскажет, а то я еще ляпну лишнего. А теперь не пора ли нам перекусить?

Мы вернулись к костру, на котором подогревались «шашлыки» из баранины и кролика. Второй раз за день вкусно поев, гномы закурили трубки и завели разговоры о прошлом. Кили и Фили, пристроившись к старшим, с увлечением слушали истории о мифриле и самоцветах и особенно расспрашивали об Аркенстоне.

Меня же не покидали мысли о теплой ванне с собственной мочалкой и гелем для душа, мягкой кровати и ужине, приготовленном на плите. В походе я мылась только в прохладной реке, постоянно думая, не подглядывает ли за мной кто; спала на плаще и подложенном под голову рюкзаке; а питаться приходилось жестким мясом, а не куриным филе с грибами, например. Страдая от отсутствия водопровода и прочих удобств, я забывала даже о некоторых странностях во взаимоотношениях с Торином.

Сегодняшний разговор не то чтобы позволил мне разобраться хоть в чем-то, но… Балин был прав: Торин — король, а короли должны многое уметь держать в себе, чтобы их непреднамеренная гримаса не послужила началом войны. То, что как таковым правителем Оукеншильд в настоящее время не являлся, отходило на задний план. Главное — быть всегда готовым принимать послов и посылать эльфов. Даже на скале посреди владений орлов.

— Замерзнешь, — окончательно раздобревший Торин протянул мне плащ с меховой оторочкой, в который я тут же завернулась, и сел рядом.

Я аккуратно придвинулась к Оукеншильду так, чтобы «невзначай» касаться плечами. Возмущений не последовало, даже когда я абсолютно случайно, поправляя плащ, задела его ладонь. На нас не обращали внимания, да и сидели мы в отдалении от костра, так что я буквально рухнула на короля, устраивая голову у него на плече. В ответ мне раздался обреченный вздох: «Ведь плохо ты подумала, признай». Я заерзала, надувшись:

— Ты просто обязан испортить момент, да?

На этот раз Торин промолчал, как-то неловко обнимая меня за пояс. Тогда я чуть не взвизгнула от радости, но вовремя укусила себя за палец, чтобы не привлечь косые взгляды.

— Ты что делаешь? — брови гнома взметнулись наверх.

Я послушно опустила руку с довольно четким отпечатком зубов. Хорошо, что не до крови. При движении камень в кольце приветливо блеснул отразившимся последним лучиком солнца, и последнее скрылось за горизонтом. Вместе с темнотой пришла и сонливость. Абсолютно неважно, что я и так фактически спала черт знает сколько: накопленная за время похода усталость давала о себе знать.

— За синие горы, за белый туман… — затянули гномы уже известную мне песню. Их поддержал и Торин, глухо напевая себе под нос.

— В пещеры и норы уйдет караван, — сонно пробормотала я, не имея ни сил, ни желания реагировать на удивление гнома. Не иначе эта песня обладала чарами — второй раз меня вырубало именно после нее.