Толстовский дом

Много лет Нина обдумывала, как попросить Ольгу Алексеевну поговорить про маму, мысленно умоляла: «Пожалуйста, хоть один разочек!» – но ни разу не попросила – она обещала Ольге Алексеевне забыть свою прошлую жизнь. Ольга Алексеевна по-своему была права – не рубила хвост по кусочкам, отрубила один раз. С тех пор Нина так и жила с отрубленным хвостом, жила, словно до того, как Смирновы ее удочерили, она не существовала, словно у нее вообще не было мамы. Боль от этой жесткой договоренности ощущалась не каждый день, но иногда ей хотелось сделать что-нибудь такое, чтобы Ольга Алексеевна поняла – так нельзя! Потрясти ее за плечи, закричать: «Меня тоже любили, у меня тоже была мама!» …У Нины была одна мамина фотография, черно-белая фотография на паспорт, остальные фотографии забрала Ольга Алексеевна, когда увозила Нину из дома, – и где они?.. Просто выбросила или сожгла, развеяла по ветру?.. Попросить увеличить мамину фотографию было нельзя, поставить ее на стол в рамочке нельзя, признаться, что у нее есть мамина фотография, просто упомянуть маму – было нельзя.

…Но вот оно и пришло, это время!.. Сейчас они будут говорить о маме! Ольга Алексеевна скажет, что они с ее мамой родные сестры, что Андрей Петрович ее отец. Сейчас все изменится, она официально станет всем родной – дочкой, племянницей, а не сироткой, взятой в дом из милости. И может быть, Ольга Алексеевна посмотрит на нее ласково, а он ее обнимет, как девочек… Сейчас все изменится!.. Ей только нужно будет притвориться, не показать, что она давно об этом знает…

– Андрей Петрович тобой доволен. – Ольга Алексеевна говорила как его полномочный представитель. – Он доволен, что из тебя растет лидер.

«Доволен» – это прекрасно, чего еще желать? Никто не обещал, что ее будут любить. Андрей Петрович – отец девочек, пусик. Ее удочерение было откровенно вынужденным, словно ему приставили пистолет к виску, а под пистолетом какая же любовь…

Ольга Алексеевна объяснила, что лидеры бывают идейные и организационные, Алена – идейный лидер, ей бы бороться за свободу на баррикадах, но к незаметной работе на благо общества она не склонна, а Нина – организационный лидер. Однажды в истории человечества это совпало в одном человеке. «В ком?» – спросила Нина, и Ольга Алексеевна посмотрела на нее удивленно: «Нина, ты меня удивляешь… Ленин, конечно».

– … Нина, я говорю с тобой предельно откровенно – ни при каких условиях ни капли. Ни грамма алкоголя. Ты должна помнить – у тебя есть твоя дурная наследственность. У тебя есть и наша, очень хорошая наследственность. Например, лидерские качества передались тебе по наследству, как Алене. Ты можешь добиться успеха, стать партийным или советским работником, депутатом… Я считаю необходимым подчеркнуть, как мы тебя ценим, твою послушность, ответственность, исполнительность, желание помочь. Ты оказалась хорошей девочкой.

Ольга Алексеевна интонационно поставила точку, считая, что справилась и даже провела этот разговор с блеском, но Нина смотрела на нее, будто чего-то ждала – чего она ждет?

– Что я еще могу тебе сказать?.. Так сказать, выразить… – Помедлив, Ольга Алексеевна наконец нашла слова: – Ты стала нам как своя.

Нина подалась к Ольге Алексеевне – может быть, она захочет ее обнять, совсем незаметно подалась, чтобы не ставить ее в неловкое положение, – может быть, она не захочет ее обнять, и расплакалась. От счастья – в семье плескалось такое огромное море любви, а Нина всегда сидела на берегу, и вдруг она стала им «как своя»! От обиды, что ею довольны, как приблудным щенком, который оказался – молодец, не писает в квартире. И почему-то от жалости к Ольге Алексеевне.

…Нина – про любовь, Ольга Алексеевна – про хорошее поведение, Нина – про маму, Ольга Алексеевна – про Ленина… Этот неестественный, даже абсурдный разговор, хочется спросить – что это было?.. Сознательное желание запутать девочку, вершина уклончивой дипломатии Ольги Алексеевны, или «ты мне про Фому, а я тебе про Ерему»? Ольга Алексеевна сказала, что у Нины есть хорошая наследственность, есть и дурная, как у собаки в «Мери Поппинс» – одна половина Лучшая, другая Худшая, подчеркнула, что Нинина хорошая наследственность – их,

но почему бы ей в таком случае не признаться, что Нина ее родная племянница?..

После этого исторического разговора по душам Нина окончательно уверилась в одном: Ольга Алексеевна так и не простила ее маму за то, что та родила ее от Андрея Петровича.

…Нужно же, в конце концов, написать это сочинение! Нина начала писать: «Наташа Ростова – центральный женский персонаж романа «Война и мир». В образе Наташи Ростовой Толстой воплотил свое понимание места женщины в обществе и в семье…»