Том 1

Давид, несколько, обиженный такой прямой атакой, — по никто не может сказать, чтобы я когда-нибудь, даже в за¬ труднительных обстоятельствах, забывал веру в господа. — Главная опасность для вас будет в тот момент, ко¬ гда дикари увидят, что их обманули. Если вас не убьют сразу, значит вас спасет то, что они считают вас человеком не в своем уме; тогда у вас будут все основания, чтобы, ко¬ гда придет ваше время, умереть у себя в постели. Если же вы останетесь здесь, то должны сесть в тени и играть роль Ункаса до тех пор, пока хитрые индейцы не откроют обма¬ на; тогда, как я уже говорил вам, наступит для вас время испытания. Итак, выбирайте: бежать или оставаться здесь. — Я останусь здесь вместо делавара, — твердо сказал Давид. — Он сражался за меня храбро и великодушно, и я готов сделать для него не только это, но и гораздо большее. — Вы говорите, как мужчина. Опустите голову и подбе¬ рите ноги — их необычайная длина может слишком рано выдать истину. Молчите как можно дольше, а затем, когда придется заговорить, хорошо было бы, если бы вы сразу разразились одним из тех криков, которые свойственны вам: это напомнило бы индейцам, что вы человек невме¬ няемый. Но если они скальпируют вас, чего, я уверен, они не сделают, то будьте спокойны: Ункас и я не забудем это¬ го и отомстим за вас, как следует истым воинам и верным друзьям. ^ Погодите, — сказал Давид, видя, что они соби¬ раются уходить. — Я недостойный, смиренный последова¬ тель того, кто учил не воздавать злом за зло. Поэтому, если я паду, не приносите жертв моим смертным останкам, но простите тех, кто лишит меня жизни; а если и вспомните их иногда, то пусть это будет в молитвах о просвещении их умов и вечном блаженстве. Разведчик смутился и задумался. — Это совсем не похоже на закон лесов, — сказал он,— но, если поразмыслить, это прекрасно и благородно.— Он тяжело вздохнул и прибавил: е* Да благословит вас не^ бо, друг мой! Я думаю, что вы идете по довольно верному пути, если взглянуть на него как следует, имея перед гла-« зами вечность. Сказав это, разведчик подошел к Давиду и пожал ему от всей души руку; после этого он сейчас же вышел из хи¬ жины в сопровождении одетого медведем Ункаса, 767.

Как только Соколиный Глаз увидел, что за ням наблю¬ дают гуроны, он вытянулся во весь свой высокий рост, ста¬ раясь изобразить сухую, жилистую фигуру Давида, под¬ нял руку как бы для отбивания такта и запел, стараясь подражать псалмопевцу. К счастью для успеха этого ри¬ скованного предприятия, ему приходилось иметь дело с ушами, мало знакомыми со сладкими звуками. Необходимо было пройти вблизи группы дикарей, и голос разведчика становился все громче и громче по мере приближения к ним. Когда они подошли совсем близко, гурон, говоривший по-английски, вытянул руку и остановил разведчика. — Что же делаварский пес? — сказал он, наклоняясь и стараясь разглядеть выражение глаз того, кого он прини¬ мал за певца. — Он испугался?.. Когда же мы услышим его стоны? В ответ на это раздалось яростное рычание, так похо¬ дившее на рев настоящего медведя, что молодой индеец опустил руку и отскочил в сторону. Соколиный Глаз, бояв¬ шийся, чтобы голос не выдал его хитрым врагам, с ра¬ достью воспользовался этим мгновением и разразился таким взрывом музыкальных звуков, который в более утонченном обществе назвали бы какофонией. Но среди его слушателей эти звуки только дали ему еще более прав на уважение, оказываемое дикарями тем, кого они считают сумасшедшими. Маленькая кучка индейцев отступила, пропустив, как они думали, колдуна и его вдохновенпого помощника. Со стороны Ункаса и разведчика требовались необычай¬ ная смелость и сила воли, чтобы продолжать свой путь так же величественно, как они шли и мимо хижин, в особенно¬ сти когда беглецы заметили, что любопытство взяло верх над страхом и караульщики подошли к хижине, чтобы убе¬ диться в действии колдовства на пленника. Малейшее не¬ ловкое или нетерпеливое движение Давида могло выдать их, а выгадать время было необходимо. Громкие крики мнимого псалмопевца привлекли многих любопытных, ко¬ торые следили за уходившими, стоя у порога своих хижин; раза два-три им пересекали дорогу некоторые из воинов, подстрекаемые суеверием или осмотрительностью. Но яж- кто не останавливал их; темнота ночи и дерзость попытки благоприятствовали их замыслу. Беглецы уже выбрались из селения и быстро прибли¬ 768