Читаем Том 1. Греция полностью

1с Золотые колонныВознося над добрыми стенами хором,Возведем преддверие,Как возводят сени дивного чертога:Начатому делу – сияющее чело.Олимпийский победоносец,5 Блюститель вещего Зевесова алтаря,Сооснователь славных Сиракуз, —Какая минует его встречная хвалаВ желанных песнях беззаветных сограждан?1а Пусть ведает сын Сострата:Подошва его – под божественной пятой.Бестревожная доблестьНе в чести10 Ни меж пеших мужей, ни на полых кораблях;А коль трудно далось прекрасное, —Его не забыть.Для тебя, Агесий, —Та правая похвала,Какую молвил АдрастНад Амфиараем, вещателем Оиклидом:Когда поглотила его земля на блещущих его конях,1э 15 Тогда над семью кострами для мертвых телПред стенами ФивСын Талая такое вымолвил слово:«Горько мне о зенице воинства моего,О том, кто был добрый мужИ прорицать, и копьем разить!»А не это ли и твой удел,О сын Сиракуз,Предводитель нашего шествия?Я не спорщик,Я не друг вражде, —20 Но великою клятвою поклянусь: это так;И заступницами моими станут Музы,
Чья речь – как мед.2с Запряги же мне, Финтий, мощь твоих мулов,И пущу я колесницу по гладкому путиК племени тех мужей!Мулам ведом тот путь,25 Ибо венчаны они олимпийским венком.Пора мне распахнуть пред ними врата песнопений,Пора мне предстатьПитане у быстрого Еврота,2а Где слился с ней (так гласит молва)Посейдон, сын Крона,30 Чтобы родила она Евадну с синими кудрями.На груди укрыв свой девичий приплод,В урочный свой месяцПризванным прислужницам повелела онаВверить дитяДоблестному Элатиду,Правящему над аркадянами в Фесане,Дольщику алфейских поселений.35 Вскормленная там,От Аполлона познала она первую сладость Афродиты.2э Но недолго таился от Эпита божий посев —Несказанный гневЖгучею заботою стеснивши в сердце своем,Он пустился к пифийской святынеВопросить о непереносимой своей обиде;А она меж тем,Развязав свой багряный пояс,40 Отложив свой серебряный кувшин,Под синею сенью ветвейРодила она отрока, мудрого, как бог, —Златокудрый супруг, кроткая думами Илифия и СудьбыБыли при ней,3с И скорые радостные родыИзвели Иама на свет из чрева матери его.Терзаясь,
Оставила она его на земле,45 И два змея с серыми глазамиПо воле божествПитали его, оберегая,Невредящим ядом пчелиных жал.А царь,Примчавшись от пифийских утесов,Всех в своем домуВопрошал о младенце, рожденном Евадной:Говорил, что Феб – родитель ему,3а 50 Что быть ему лучшим вещуном над земнородными,И что племени его не угаснуть вовек.Так возглашал он, —Но клятвенные встречал ответы,Что никто не видел и никто не слышалМладенца, рожденного уже за пятый день.В камыше, в неприступной зарослиТаился он,55 И лучами багряными и желтымиПроливались на его мягкое телоИон-цветы,Чьим бессмертным именем указала ему называться матьВо веки веков.3э А когда вкусил он от плодаСладкой Гебы в золотом венце,То, сойдя в алфейские воды,Воззвал он к Посейдону, мощному праотцу своему,И воззвал он к лучнику, блюстителю богозданного Делоса,О том, чтобы честь, питательница мужей,60 Осенила его чело.Ночь была, и открытое небо.И в обмен его голосу прозвучал иной,Отчий, вещающий прямые слова:«Восстань, дитя,Ступай вслед за вестью моей
В край, приемлющий всех!»4с И взошли они на каменную кручу высокого Крония,65 И там восприял ИамСугубое сокровище предвидения:Слух к голосу, не знающему лжи,И указ:Когда будет сюда Геракл,Властная отрасль Алкидов, измыслитель дерзновенного, —Утвердить родителю егоПразднество, отраду многолюдья,Великий чин состязаний,70 И на высшем из Алтарей – ЗевесовоПрорицалище.4а С тех порМногославен меж эллинами род Иамидов:Сопутствуемый обилием,Чтящий доблесть,Шествует он по видному пути.Каждое их дело – свидетельство тому:И завидуют хулящие75 Тому, кому вскачь на двенадцатом кругуПервому по чести излила ХаритаСлавную свою красоту.Если предки, Агесий, матери твоейУ граней Киллены4э Подлинно дарили в благочестии своемМногие и многократные закланияРади милости Эрмия,Вестника богов, в чьей руке – состязание и жребий наград,80 Возлюбившего Аркадию, славную мужами, —То это онИ тяжко грохочущий родитель егоДовершает твою славу, о сын Сострата.Певучий оселок – на языке у меня,Слава его льется чудными дуновениямиНавстречу воле моей.
Мать моей матери —Цветущая Метопа из-под Стимфала;5с 85 Она родила Фиву, хлещущую скакунов,Фиву, чью желанную воду я пью,Пеструю хвалу сплетая копьеносным бойцам.Возбуди же, Эней, сопоспешников твоихПервым чередом воспеть девственницу Геру,А вторым – попытать,Не избудет ли правда речей моих90 Старую брань: «беотийская свинья»?Ты – верный мой гонец,Ты – скрижаль прекраснокудрых Муз,Ты – сладкий ковш благозвучных песнопений,5а И тебе я велюПомянуть Сиракузы, помянуть Ортигию,Где, скипетром чист и мыслями прям,Правит Гиерон,95 Чтущий Деметру, обутую в багрец,И торжество ее дочери о белых конях,И мощь Зевеса Этнейского.Ведьм он и струнам и сладкоречивым напевам;Пусть же его блаженства не тревожит крадущееся время,Пусть он примет в желанном добросердечии своем5э Шествие АгесияОт стен Стимфалы, матери аркадийских стад,С родины на родину:100 Хороши два якоряБыстрому кораблю в бурную ночь —Да прославит милующий богИ эту и ту!Властвующий над моремСупруг Амфитриты с золотым веретеном,Прямому кораблюДай беструдный путь,105 Чтоб расцвелБлагоуханный цвет моих песен!
Перейти на страницу:

Все книги серии Гаспаров, Михаил Леонович. Собрание сочинений в 6 томах

Том 1. Греция
Том 1. Греция

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей максимально полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его исследований. В первый том включены работы Гаспарова по антиковедению, главным образом посвященные Древней Греции. Наряду с аналитическими статьями, составляющими основное содержание тома и объединенными в тематические группы по жанровому и хронологическому принципу, в издание входят предисловия и сопроводительные статьи к переводам древнегреческих памятников. В них предельно сжато и ярко характеризуется как творчество отдельных поэтов (например, Пиндара), так и художественная специфика целого жанра (эпиграммы или басни). Эти статьи неотделимы от собственно переводов, фрагменты которых включены в каждый тематический раздел, поскольку в понимании Гаспарова перевод – едва ли не главная форма осмысления античного наследия. Главная в том числе и потому, что своей важнейшей задачей он считал приблизить к пониманию античности максимально широкую аудиторию. Потому этот том открывается «Занимательной Грецией» – одновременно и самым «ненаучным», и самым популярным трудом Гаспарова, посвященным древности. В нем как нельзя лучше прослеживается идея, объединяющая все столь разнообразные работы ученого: сделать античные тексты и античных авторов не просто понятными, но и говорящими языком естественным и близким читателю современной эпохи.

Михаил Леонович Гаспаров

История
Том 2. Рим / После Рима
Том 2. Рим / После Рима

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей максимально полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. Гаспаров прежде всего знаменит своими античными штудиями, хотя сам он называл себя лишь «временно исполняющим обязанности филолога-классика в узком промежутке между теми, кто нас учил, и теми, кто пришел очень скоро после нас». Он также много занимался Средними веками и особенно много – переводил. Во втором томе собрания сочинений М. Л. Гаспарова представлены работы о литературе древнего Рима и о латинской литературе последующего периода, в основном средневековой. Они предназначались для изданий разного профиля и сами поэтому имеют разножанровый характер: панорамные картины больших историко-литературных периодов, тонкие портреты виднейших древнеримских поэтов, глубокие аналитические разборы отдельных произведений. Связывает обе части тома одна из главных для Гаспарова тем – история, содержание и судьба античной риторики, а также интерес к поэзии – от Катулла и Овидия к средневековым вагантам. В этом томе, как и в предыдущем, исследования М. Л. Гаспарова сопровождаются его художественными переводами, работа над которыми велась параллельно с научными изысканиями.

Михаил Леонович Гаспаров

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Том 3. Русская поэзия
Том 3. Русская поэзия

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей по возможности полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. Во всех работах Гаспарова присутствуют строгость, воспитанная традицией классической филологии, точность, необходимая для стиховеда, и смелость обращения к самым разным направлениям науки.Статьи и монографии Гаспарова, посвященные русской поэзии, опираются на огромный материал его стиховедческих исследований, давно уже ставших классическими.Собранные в настоящий том работы включают исторические обзоры различных этапов русской поэзии, характеристики и биографические справки о знаменитых и забытых поэтах, интерпретации и анализ отдельных стихотворений, образцы новаторского комментария к лирике О. Мандельштама и Б. Пастернака.Открывающая том монография «Метр и смысл» посвящена связи стихотворного метра и содержания, явлению, которое получило название семантика метра или семантический ореол метра. В этой книге на огромном материале русских стихотворных текстов XIX–XX веков показана работа этой важнейшей составляющей поэтического языка, продемонстрированы законы литературной традиции и эволюции поэтической системы. В книге «Метр и смысл» сделан новый шаг в развитии науки о стихах и стихе, как обозначал сам ученый разделы своих изысканий.Некоторые из работ, помещенных в томе, извлечены из малотиражных изданий и до сих пор были труднодоступны для большинства читателей.Труды М. Л. Гаспарова о русской поэзии при всем их жанровом многообразии складываются в целостную, системную и объемную картину благодаря единству мысли и стиля этого выдающегося отечественного филолога второй половины ХХ столетия.

Михаил Леонович Гаспаров

Литературоведение
Том 4. Стиховедение
Том 4. Стиховедение

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей по возможности полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности.В четвертом томе собраны его главные стиховедческие работы. Этот раздел его научного наследия заслуживает особого внимания, поскольку с именем Гаспарова связана значительная часть достижений русского стиховедения второй половины XX века.Предложенный здесь выбор статей не претендует на исчерпывающую полноту, но рассчитан на максимальную репрезентативность. Помимо давно ставших классическими, в настоящий том вошли также незаслуженно малоизвестные, но не менее важные труды Гаспарова, в соседстве с которыми тексты, отобранные самим автором, приобретают новое качество. Эти работы извлечены из малотиражных изданий и до сих пор были труднодоступны для большинства читателей.Также здесь представлены его энциклопедические статьи, где четко и сжато сформулированы принятые им определения фундаментальных понятий стиховедения.Труды М. Л. Гаспарова по стиховедению остаются в числе важнейших настольных справочников у всех специалистов по истории и теории стиха.

Михаил Леонович Гаспаров

Литературоведение

Похожие книги

MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

История / Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное