Том 1. Произведения 1829-1841 годов

Фу, господи прости, недоставало только!Ну, что я дам ему? Старик, садись,Брат, здесь; ну, что стоишь, ведь не к пастору,Не к лорду, а к сапожнику пришел, –Одной семьи мы дети – руку дай,А ты, Жорж, в лавочку теперь сходиИ принеси нам завтрашнего джину;Нам гостя бог послал, так угостимЕго, а завтра бог же нам поможет.Кусочек солонины где-то былДа булка… Нет, ее оставлю яДля Тома. Что ж печален ты, старик?Забудь, брат, горе на минуту,Переночуешь здесь и отдохнешь.

Нищий.

Давно такой я встречи не видал;

Где и дают нам деньги люди,Бросают их, как псу, ногой толкая;А ты (плачет), спасибо, добрый человек,Ты душу отогрел больную, –И ей ведь надо подаянье;Скажи, мой сын, как поминать тебяВ молитвах мне?

Сапожник(тронутый, сильно жмет руку нищему).

Карл Фокс, раб божий!

Сцена II

1660. Дорога от Лейчестера в Лондон.

На дороге лежит больная старуха. Издали слышны трубы, охотничьи рога, лай собак. Карл Фокс идет с котомкой за плечами, с ним Жорж.

Нищая

Будьте милосерды,Добрые граждане,

Не оставьте смертьюНа земле забытую.Вам Христос заплатитВо сто больше раз!

Карл Фокс.

Старушка, на!

(Подает ей монету.)

Везде одно и то же,Везде простолюдин сгнетен, страдает,И брошен всеми в нищете, болезнях.Они одни сыны ХристаИ право полное имеютЕго всемощным именем просить…Но стон дошел до Саваофа их,И вавилонский плен не вечен.

(Фокс садится под деревом с другой стороны дороги.)

А от чего ослепла ты, старушка?

Нищая.

Ах, посетил меня господь, знать, заГрехи мои; слезами выплакала яСвет из очей. Три сына былоУ меня, и жили во всяком мыДовольстве, хлеб и скот был свой…Словами вымолвить так тяжело –Их старый Нолль всех трех обманом взялК себе в войска и, окаянный, всехСгубил; погибли под Ворчестром двое,А третий в море потонул, ловитьКогда Нолль посылал по морюСтюарта молодого, королем теперьЧто стал. В два месяца я поседела;Как воск, от горя тает тело.Но тем еще беды не заключились:

Как воротился в Англию король,И лорд с ним воротился тот, которомуЗемля принадлежала нашей мызы,Кортом удвоил он, чтоб пир задатьДля короля; а без детей мы – какБез рук, да тут же хлеб не уродился,Скопилась недоимка… Лорд велелПродать корову нашу, лошадьИ все обзаведенье… Бог ему судья,Просилися остаться до уборкиХлебов, – прогнал, бесчеловечный;Тут заболел старик мой: на дорогеЛишился ног он от удара,Год мучился и умер, наконец.А я ослепла и с тех пор людскимЖиву лишь подаяньем. Бог меняЗабыл: не прибирает горемыку.

Карл Фокс.