Том 1. Волшебный рог бюргера. Зеленый лик

Борьба продолжалась считанные секунды: схватив моряка своими могучими лапами и подняв над головой, чернокожий исполин раскрутил его словно пращу и метнул в окно стоящего напротив дома — оконная рама, рассыпая осколки стекол, со страшным грохотом рухнула на мостовую...

Собравшись с силами, Ева скинула плащ и стала метаться по крошечному саду в поисках выхода, однако двери церкви были заперты; как затравленный зверек, забилась она под скамейку, прекрасно сознавая, что все это напрасный труд: светлое платье было видно издалека и разве что слепой бы ее не заметил.

Дрожащими пальцами, уже не способная что-либо понимать, девушка нащупывала заколотую под горлом булавку, чтобы вонзить ее себе в сердце, — негр уже перелез через ворота, а она не хотела живой попадаться ему в руки.

Немой отчаянный вопль к Богу указать ей хоть какую-то возможность принять смерть раньше, чем ее обнаружит это чудовище, замер у нее на губах...

Это Ева еще помнила, но в следующее мгновение ей показалось, что она сходит с ума: посреди сада стоял ее двойник и как ни в чем не бывало улыбался, поглядывая по сторонам!..

Негр тоже как будто его заметил, оторопело замер, потом настороженно подошел и заговорил с призраком...

Слов она разобрать не могла, так как чернокожий лепетал что-то нечленораздельное, казалось, его голосовые связки были парализованы ужасом.

Убежденная, что все это ей мерещится, — слишком многое случилось с ней за этот короткий отрезок времени и рассудок, должно быть, не выдержал — она тем не менее как зачарованная не могла отвести глаз от жуткой парочки.

Ева словно раздвоилась: на какой-то миг явственно осознавала себя своим двойником, которому страшный негр повиновался беспрекословно и униженно, видимо, находясь в полной его власти, а в следующую секунду иллюзия кончалась, и она вновь в отчаянии хваталась за ворот платья в поисках спасительной булавки.

«Необходимо во что бы то ни стало успокоиться и собраться

с мыслями, иначе и в самом деле недолго с ума сойти», — решила Ева, у которой голова шла кругом, и, сосредоточив взгляд на двойнике, принялась следить за ним; вскоре девушка заметила, что чем напряженней она в него всматривается, тем скорее он, словно притянутый ее вниманием, исчезает, сливаясь с нею, своим оригиналом, как его тайная магическая часть.

Она могла вдохнуть фантом в себя и снова выдохнуть, но всякий раз, когда призрачный дублер выходил из-за кулис ее тела, от пронизывающего ледяного ужаса у нее волосы на голове вставали дыбом, как будто сама смерть подступала к ней со своей косой.

На негра внезапные исчезновения двойника не производили никакого впечатления: стоял фантом рядом или пропадал — зулус продолжал бессвязно и монотонно бубнить себе под нос, казалось, он разговаривал во сне с самим собой...

Ева догадалась, что чернокожий снова впал в тот странный транс, в котором она застала его сидящим на перилах грахта.

Содрогаясь от страха, она решилась наконец выйти из своего укрытия.

Возбужденные голоса доносились из переулка, в окнах домов мелькали отражения факелов, какие-то люди сновали вдоль забора, размахивая фонарями, случайные вспышки которых превращали тени садовых деревьев в тощих угловатых привидений, судорожно пляшущих на церковной стене.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди: сейчас, сейчас толпа, рыщущая в окрестных переулках в поисках негра, подойдет совсем близко! Пора! На подгибающихся от слабости ногах Ева бросилась мимо оторопевшего зулуса к решетчатым воротам и, вцепившись в металлические прутья, стала пронзительно звать на помощь.

Теряя сознание, она успела различить какую-то женщину в красной короткой юбке, которая сочувственно опустилась рядом с ней на колени и, просунув руку сквозь решетку, смочила ей лоб водой... Итак, спасена!..

Буйные, полуголые обитатели Зеедейк карабкались через стену, зажав в зубах сверкающие ножи, — легион фантастических, бестолково суетящихся демонов, будто самой преисподней извергнутый ей на выручку; в неверном факельном свете церковные образа в застекленных нишах, словно ожив, недоуменно взирали на снующую по саду кровожадную братию; дикие испанские проклятия сыпались как из рога изобилия: «Вон он, этот ниггер, а ну-ка, сеньоры, вздернем черномазого на его собственных кишках!»

В полузабытьи она видела, как моряки с яростным ревом кидались на зулуса и, настигнутые страшными кулаками, валились наземь; слышала его победный клич, от которого кровь стыла в жилах, — вот он, подобно вырвавшемуся из клетки тигру, проложил себе путь в орущей толпе, ловко вскочил на дерево и, гигантскими прыжками прыгая с выступа на выступ, с фронтона на фронтон, стал быстро взбираться на крышу церкви...