Том 15 (XVII век)

Отроковица же после его рече отцу своему и матери: «Господие мои! не дивитеся о сем, что вам обещался сей отрокъ, онъ бо тако совеща, но Богъ свое строить: не сей бо мне будетъ супругъ, но той, егоже Богъ мне подастъ». Родители же ея о семъ велми дивистася, что рече к ним дщерь ихъ.

Предиреченный же отрокъ той, усмотря время благополучное, и припаде к ногама великаго князя, и молитъ его со многими слезами, и возвещаетъ ему свою мысль, да сочетается законному браку, яко ему годно бысть, красоту и возрастъ девицы оныя изъявляетъ. Князь же великий, сия от него слышав, рече ему: «Аще восхотелъ еси женитися, да поимеши себе жену от велможъ богатыхъ, а не от простыхъ людей, и не богатых, и худейших, и безотечественныхъ[573], да не будеши в поношении и уничижении от своихъ родителей, и от боляръ и друговъ, и от всехъ ненавидим будеши, и от мене удален стыда ради моего». Однако на многи дни отрокъ моляше прилежно великаго князя, да повелитъ ему желание свое исполнити и тамо жити. И тако великий князь наедине его увещаваетъ и вопрошаетъ о семъ подробну, чего ради тако восхоте. Онъ же все исповеда великому князю обещание свое, якоже тамо обещася.

Князь же великий Ярославъ Ярославичь по прошению его повелеваетъ всему быть, якоже ему годно и потребно, и насадъ[574] изготовити, и вся воли его потребная, и люди ему тамо готовы быть имеютъ, елико годно будетъ на послужение отроку, когда приспеетъ время обручению и венчанию его, и отпущаетъ его в насаде по Волге реке, бе бо то село близъ Волги стояй, а кони ему обещаваетъ прислати за ним вскорости по брегу.

Отрок же с радостию поклонися великому князю и поиде в насаде по Волге реке со всеми, посланными с нимъ.

Наутрие же великий князь повеле готовити себе коня и всему своему сигклиту, якоже угодно великому князю, соколы и псы, да, едучи, ловы деетъ[575]

. В ту бо нощъ великий князь сонъ виделъ: якобы быти в поле на ловехъ[576] и пускати своя соколы на птицы; егда же пусти великий князь любимаго своего сокола на птичье стадо, той же соколъ, все стадо птицъ разогнавъ, поималъ голубицу, красотою зело сияющу, паче злата, и принесе ему в недра. И возбнувъ князь от сна своего и много разъмышляше в себе, да что сие будетъ, и не поведа сна того никому, токмо повеле с собою на ловъ вся птицы взяти; и тако великий князь поиде в ту же страну, идеже отрокъ, ловы деюще, тешася. Бе же великий князь безбраченъ и младъ, яко двадесяти летъ, еще ему не достигшу возраста своего.

Той же отрокъ, егда прииде в насаде по реке, и приста у брега, ожидающе коней от князя, и посла вестники своя къ девице, да вся готова будутъ, якоже есть обычай брачнымъ.

Девица же присланнымъ рече: «Возвестите отроку, да же помедлеетъ тамо[577], дондеже[578] сама весть пришлю к нему, какъ вся изготована будутъ, понеже бо нам от него о приходе его вести не было». Вестницы же его, пришедше, поведаша ему о всемъ, еже имъ повелено бысть от девицы возвестити: провиде бо она великаго князя приход к себе, рече родителем своим, яко «уже сватъ мой приехалъ, а жених мой не бывалъ еще, но уже будетъ, яко в поле тешится и замедлилъ тамо, но пождемъ его немногое время, да же приедетъ к нам», — а о имени его никому от сродниковъ своих не поведа, но токмо готовяше ему честныя дары, яже сама строяше[579]

, сродницы же ея велми о семъ дивляхуся, а того жениха ея не ведяху, но токмо она едина.

Князь же великий села того не знаяше, но восхоте тамо быти наутрие или на другий день и да видитъ своего отрока оженившагося; и тако обначева[580] на лове, бяше бо село то от града Твери четыредесять поприщъ. В нощи же той виде сонъ прежний и наипаче разъмышляше в себе, что будетъ сие видение, наутрие же по обычаю своему ловы деяше.

Отрок же той, не дождався вести ни коней, помысли в себе: «Яко аще государь мой великий князь раздумает и пошлетъ по мене, и велитъ возвратитися вспять, азъ же своего желанного не получилъ». И тако вскоре поиде во дворъ той, идеже девица та, и по чину своему все изготовавше. И тако седоста вкупе на место свое, якоже быти вскоре венчанию ихъ, отрок же повелеваше по скору вся строити и дары разносити.

Девица же рече отроку: «Не вели спешити ничемъ, да еще у меня будетъ гость незванной, а лучше всехъ и званныхъ гостей».